src
stringlengths 60
18.7k
| tr
stringlengths 7
17.6k
|
|---|---|
L=60 O=40 «Далеко ли еще, Михаил? — спросила Дарья Александровна у приказчика, чтобы отвлечься от этих пугающих мыслей. <sent> – А на эти деньги он бы накупил скота или землицу купил бы за бесценок и мужикам роздал бы внаймы, – с улыбкой докончил Левин, очевидно не раз уже сталкивавшийся с подобными расчетами. </sent> «Смотри, дядя Герасим, надо бы нам вороного жеребца стога сена таскать, не правда ли, живо шагал бы! | «И на эти деньги он купил бы скот или купил бы задаром кусок земли и сдал бы его в аренду мужикам, — с улыбкой закончил за него Левин, очевидно, уже не раз сталкивавшийся с подобными расчетами. «И он заработает свое состояние. А мы с вами — даст Бог, успеем только продержаться и оставить это нашим детям. |
L=80 O=60 — Я раньше часто говорил тебе, Санчо, — сказал Дон Кихот, — что ты болтун и что, хотя ты и тупой человек, но часто стараешься быть слишком умным; но чтобы ты увидел, какой ты глупый и какой я умный, я хочу, чтобы ты послушал небольшую историю. Жила-была вдова, красивая, молодая, незамужняя, богатая и, главное, беспечная, и полюбила некоего брата-мирянина, полнотелого, дородного юношу; его начальник узнал об этом и сказал однажды доброй вдове в виде монашеского упрека: «Я удивлен, сударыня, и не без веской причины, что женщина вашего происхождения, такая красивая и такая богатая, как вы, следовало бы влюбиться в такого низкого, пошлого и невежественного человека, когда в этом доме столько холостяков, магистров и докторов богословия, среди которых можно было бы выбрать, как среди груш в фруктовом ларьке, говоря: «Я» у меня будет вот этот; нет, не это». «Но она ответила ему остроумно и дерзко: <sent> и он не помнил, чтобы его спрашивали. </sent> Записано, что, как только Санчо уехал, Дон Кихот начал скучать по нему, и если бы он мог отозвать Санчо и лишить его должности губернатора, он бы это сделал. Герцогиня заметила, как он угрюм, и спросила, почему он печален: если это из-за отсутствия Санчо, то в ее доме были оруженосцы, дуэньи и служанки, которые прислуживали ему и удовлетворяли все его желания. | Они оба были поражены тем, что им говорил Санчо Панса, потому что, хотя они и знали, что Дон Кихот безумен, и знали, что это за безумие, всякий раз, когда они слышали об этом снова, они снова изумлялись. Они попросили Санчо Пансу показать им письмо, которое он вез даме Дульсинее дель Тобосо. Он сказал им, что это было записано в блокноте и что его хозяин приказал переписать это на лист бумаги в первой же деревне, в которую он приедет; на что священник попросил показать его, сказав, что перепишет сам очень хорошей рукой. Санчо Панса нащупал за пазухой записную книжку, но не нашел ее, и не нашел бы, если бы искал ее до сих пор, потому что Дон Кихот не дал ему ее, а он не забыл попросить об этом. |
L=80 O=100 В течение многих дней после этой удачи он всегда появлялся в Люксембурге, целуя этот носовой платок и прикладывая его к сердцу. Прекрасное дитя совершенно этого не понимало и указывало ему на это знаками, которых он не воспринимал. <sent> Мариус поднялся и с каким-то изумлением посмотрел на это существо, почти как на тени, которые пересекают сны. </sent> У него не было ничего, кроме очень скудной половины зарплаты командира эскадрильи. Он снял самый маленький дом в Верноне, который смог найти. Он жил там один; как мы только что видели. Во времена империи, между двумя войнами, он нашел время жениться на мадемуазель Жилленорман. Старый буржуа, действительно возмутившийся, со вздохом согласился, сказав: «К этому принуждают величайшие семьи. В 1815 году г-жа Понмерси, женщина замечательная во всех отношениях, благородная и редкая, достойная своего мужа, умерла, оставив ребенка. Этот ребенок был бы радостью полковника в его одиночестве; но дед властно потребовал внука, заявив, что, если тот не будет отдан ему, он лишит его наследства. Отец уступил ради маленького мальчика и, не имея возможности иметь ребенка, занялся любовью к цветам. | Мариус встал и с каким-то изумлением посмотрел на это существо, так похожее на призрачные формы, которые мелькают в наших снах. |
L=80 O=60 'А вы?' <sent> Потом он снова хлопал в воздух обеими руками и говорил: «К черту этих маленьких крылатых хирургов!» </sent> Госпожа де ла Поммерай. | Сказав это, он хлопнул в ладоши и воскликнул: Жак. Будь прокляты эти крошечные летающие хирурги! |
L=80 O=80 – Пол, что ты имеешь в виду? <sent> Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица… </sent> — А ты доволен наемными работниками? | Николай Петрович вскочил и устремил взгляд по дороге. Появился тарантас, запряженный тройкой каретных лошадей.7 В нем он уловил козырек студенческой фуражки и знакомый очерк любимого лица... |
L=80 O=40 «Весна», — ответил Николай. <sent> Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: — Эй! </sent> «Христос с тобой! - повторил Кутузов и пошел к своей карете. «Зайди ко мне, — сказал он Болконскому. | Но солдат снабжения, не обращая внимания на звание генерала, крикнул солдатам, преграждавшим ему путь: «Эй, земляки! держитесь левой стороны, держитесь! Но соотечественники, прижавшись плечом к плечу, цепляясь за штыки и не останавливаясь, двинулись через мост сплошной массой. Глядя вниз через перила, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, низкие волны Энна, которые, сливаясь, колеблясь и кружась вокруг свай моста, бежали одна за другой. Глядя на мост, он видел те же однообразные живые волны солдат, погоны, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья, а под киверами лица с широкими скулами, впалыми щеками и беззаботными, усталыми лицами и двигающимися ногами. по липкой грязи, покрывавшей доски моста. Изредка среди однообразных волн солдат, как брызги белой пены на волнах Энна, протискивался офицер в плаще, с отличной от солдатской физиономией; изредка, как кружащаяся по реке щепка, спешившийся гусар, денщик или местный житель переносился через мост волнами пехоты; изредка, как бревно, плывущее по реке, по мосту плыла ротная или офицерская повозка, окруженная со всех сторон, доверху нагруженная и обтянутая кожей. |
L=80 O=80 «Они упадут к подножию лестницы. <sent> - Граф здесь, - сказал офицер, - он настоятельно просит поговорить с Вашим Высокопреосвященством! </sent> — Кроме того, о чем я тебя просил, а? Портос продолжал весело трясти плечами. «Кредит, ничего больше. В конце концов, я не неразумный человек. Я знаю, что вы небогаты, г-жа Кокнар, и вашему мужу приходится подлизываться к бедным клиентам, чтобы вытянуть у них несколько бедных экю. О, если бы вы были графиней, маркизой или герцогиней, это было бы другое, и вы были бы непростительны. | — Граф здесь, — сказал офицер. |
L=80 O=80 — Но никто не может обмануть Голос!… Он узнал тебя!… И он завидовал!… На следующие два дня он сделал мою жизнь невозможной!… Он сказал: «Если бы ты не любила его, ты бы не любила его». продолжайте избегать его! Если бы он был просто старым другом, ты бы просто пожал ему руку, как поступаешь со всеми своими старыми друзьями… Если бы ты не любил его, ты бы не боялся остаться наедине с ним и со мной в гримерке! … Если бы ты его не любила, ты бы его не прогнала!… <sent> Его слуга удивил его утром, сидя на его кровати. </sent> — Ну конечно!.. Где еще вы берете призраков? Что ты делал на этом кладбище? | Он думал о смерти – а ему было всего двадцать лет! На следующее утро его человек нашел его сидящим на кровати. Он не раздевался, и, увидев его, камердинер испугался худшего, поскольку на лице его отразилось отчаяние. Рауль схватил принесенные им письма. Он узнал одно из них по бумаге и почерку. В нем Кристина сказала: |
L=80 O=100 «Это моя чашка, — сказал он. «Только окуни в него палец, и я выпью все. <sent> — закричал Растопчин. </sent> «Нет, похоже, продажа состоится на днях», — сказал кто-то. «Хотя покупать что-либо в Москве сейчас безумие. | "Побей его! ...Пусть погибнет предатель и не опозорит русское имя! Растопчин начал кричать. «Зарубите его! Я заказываю это! Услышав не слова, а гневный звук голоса Растопчина, толпа застонала и придвинулась ближе, но снова остановилась. |
L=80 O=100 Было ли что-то необычное в лице Левина, или сам Васенька чувствовал, что начатое им ce petit brin de cour неуместно в этой семье, но он несколько сконфузился (насколько может быть утонченный человек) при входе Левина. <sent> – с испуганным лицом спросила Кити. </sent> «Да, я очень рада, что увидела тебя, — сказала она с улыбкой. «Я так много слышала о тебе со всех сторон, даже от твоего мужа. Он пришёл ко мне, и он мне очень понравился, — добавила она, очевидно, со злым умыслом. "Где он? | «Ну? Как он?» — спросила Кити с испуганным лицом. |
L=60 O=60 И едва он успел это сказать, как женщина Тенардье ворвалась в комнату, красная, задыхающаяся, задыхающаяся, с горящими глазами и одновременно хлопнув своими огромными руками по обоим бедрам. <sent> Он скорее прыгнул, чем залез на комод, и занял свое место возле маленького окна в перегородке. </sent> Мариус вышел из дома. | Он скорее прыгнул, чем залез на комод, и снова занял свою позицию у маленького глазка в перегородке. |
L=60 O=60 Однажды он получил анонимное письмо, в котором говорилось, что Одетта была любовницей бесчисленного множества мужчин (несколько из них были названы по именам, среди них Форшвиль, г-н де Бреоте и художник) и женщин и что она часто посещала дома дурной славы. <sent> Он ушел, извиняясь, и вернулся домой, счастливый, что удовлетворение его любопытства сохранило их любовь нетронутой и что, после столь долгого притворного безразличия к Одетте, он из-за своей ревности не дал бы ей того доказательства, что он любил ее слишком сильно, что между двумя любовниками навсегда лишает возможности достаточно любить того, кто ее принимает. </sent> «О, да, довольно долгое время, которое казалось очень коротким; оно было долгим только потому, что я не мог тебя видеть». | Он посмотрел вверх. Два старых господина стояли против него у окна, один из них с лампой в руке; а за ними он мог видеть комнату, комнату, которую он никогда раньше не видел. Имея привычку, когда он поздно приходил к Одетте, узнавать ее окно по тому, что оно было единственным еще освещенным в ряду окон, в остальном все одинаковых, на этот раз он был введен в заблуждение светом, и постучала в окно рядом с ней, в соседнем доме. Он извинился, насколько мог, и поспешил домой, обрадованный тем, что удовлетворение его любопытства сохранило их любовь нетронутой и что, так долго притворяясь в обществе Одетты своего рода безразличием, он не проявил теперь, демонстрируя ревности, предоставив ей то доказательство чрезмерности своей страсти, которое в паре влюбленных полностью и окончательно освобождает получателя от обязанности достаточно любить другого. Он никогда не говорил ей об этом злоключении, он даже сам перестал думать о нем. Но время от времени мысли его в своем блуждании натыкались на это воспоминание, где оно лежало незамеченным, пробуждали его к жизни, глубже погружали его в сознание и оставляли его ныть острой, далеко укоренившейся болью. Как будто это была телесная боль, разум Свана был бессилен ее облегчить; однако в случае телесной боли, поскольку она независима от ума, ум может остановиться на ней, может отметить, что она уменьшилась, что она на мгновение прекратилась. |
L=80 O=100 «В любом случае, — ответил Нед, — если это не этот, то, возможно, один из тех!» <sent> Спасательная шлюпка присоединилась к нему, взяла на буксир и направилась к «Наутилусу». </sent> Тип: минога. — На любителя. | Я услышал скрежет зубов по металлу, когда дюгонь исчез, унося с собой гарпун. Но вскоре бочонок снова поднялся, а через мгновение появилось тело животного, лежавшее на спине. Лодка подошла к нему и начала буксировать дюгоня обратно к «Наутилусу». |
L=100 O=100 Порой она выражала такую внутреннюю усталость от банальной повседневной суеты и подшучивания, что Штольцу вдруг приходилось переходить в другую сферу, в которую он с женщинами вступал лишь изредка и неохотно. Сколько мысли и умственной изобретательности было потрачено только на то, чтобы сделать глубокий, вопрошающий взгляд Ольги ясным и спокойным, а не жаждать и искать чего-то большего где-то отдельно от него! <sent> — То-то бы обрадовал! </sent> «Ты же знаешь, я никогда не отличался особой прилежностью в своей комнате. Почему бы нам не поужинать? Эй, Захар! Накрывай на стол, и побыстрее. Так ты долго здесь будешь? Где ты был? | «Это доставило бы ей огромное удовольствие! |
L=80 O=0 «Офицер! - воскликнул Гримо. <sent> — И даже то, в чем я уверен. </sent> Всего через несколько мгновений после того, как она закончила свое религиозное пение, Миледи показалось, что она услышала глубокий вздох; затем те же шаги, приближение которых она слышала, медленно и как бы с сожалением удалились. | «И даже в чем я уверен. |
L=60 O=80 Я взял, как сейчас помню, со стола червовый туз и подбросил его вверх; у всех остановилось дыхание; все глаза, показывая страх и какое-то двусмысленное любопытство, бегали между пистолетом и роковым тусом, который дрожал в воздухе и медленно падал. В тот момент, когда он коснулся стола, Вулич нажал на спусковой крючок. <sent> Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Ерусалиме». </sent> Я люблю во всем сомневаться: эта склонность ума не мешает решительности характера — напротив, что касается меня, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, чего ожидать. Ведь ничего страшнее смерти не может случиться — и смерти не избежать! | Кстати: на днях Вернер сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором писал Тассо в своем «Освобождении Иерусалима». «Как только вы выступили, — сказал он, — поможет вам небо, со всех сторон на вас налетают такие ужасы: долг, гордость, благопристойность, общественное мнение, насмешка, презрение. . . Не надо смотреть, а нужно просто идти прямо вперед, и мало-помалу чудовища исчезнут, и перед вами откроется тихая и светлая поляна, посреди которой расцветет зеленый мирт. Но, с другой стороны, если твое сердце замирает при первых шагах и ты обернешься, то это беда! |
L=100 O=0 Хосе Диас, пришедший немного позже меня, приветствовал это отличие и вспомнил, кстати, о первых политических действиях Пия IX, подаривших Италии такие большие надежды; но никто не поднял эту тему. * Человеком дня и места стал мой старый учитель латыни. Я, оправившись от своих страхов, понял, что надо и его поздравить, и эта похвала тронула его не меньше, чем остальных. Он по-отечески похлопал меня по щеке и в итоге подарил мне отпуск. Для меня это было слишком много счастья. Поцелуй и праздник! Я думаю, что мое лицо, должно быть, выразило именно это, потому что дядя Косме, с дрожащим от смеха животом, назвал меня негодяем; но Хосе Диас положил конец моему счастью: <sent> «Ты будешь счастлив, Бентиньо! </sent> Интерес того, что вы только что прочитали, заключается не в сути сна, а в усилиях, которые я предпринял, чтобы проверить, смогу ли я снова заснуть и продолжить его. Никогда в мире вы не можете себе представить, с какой энергией и упорством я пытался закрыть глаза как можно плотнее, забыть все и заснуть, но я не мог. Само усилие сделать это сделало меня неспособным спать до рассвета. Примерно в это время мне удалось задремать, но затем ни ухажеры, ни лотерейные билеты, ни большие или маленькие призы — вообще ничего не пришло ко мне. Я больше не видел снов в ту ночь, и на следующий день я не был способен к урокам. | «Ты будешь счастлив, Бентиньо! |
L=80 O=60 Но хватит об этом. Как бы то ни было, наступило время затишья. Все, что я знал, это то, что я должен выздороветь во что бы то ни стало и как можно быстрее, чтобы как можно скорее начать действовать, и поэтому я решил жить гигиенически и подчиняться врачу (кем бы он ни был), тревожные проекты я с большим благоразумием отложил (плод этой самой широты) до дня моего побега, то есть до дня моего полного выздоровления. Как все мирные впечатления и ощущения в это время тишины согласовывались с мучительно-сладкими и тревожными биениями моего сердца, когда я мечтал о насильственных решениях, я не знаю, но я опять-таки сводил все это на «широту». Но от того беспокойства, от которого я страдал в последнее время, уже не осталось и следа. Я отложил все это на время и не дрожал при мысли о будущем, как еще совсем недавно, а с нетерпением ждал его, как богатый человек, полагающийся на свою власть и свои ресурсы. Я чувствовал все большую гордость и вызов ожидавшей меня судьбе, и отчасти это объяснялось, я полагаю, моим действительным выздоровлением и быстрым восстановлением жизненных сил. Те несколько дней окончательного и полного выздоровления я вспоминаю и сейчас с огромным удовольствием. <sent> Но замечательно, что они вдруг замолчали, ровно ничего не говорили, а все слушали. </sent> — Но не в Сибирь, не утруждайте себя — к штрафу в пятнадцать рублей, вот и все; это был фарс! | Я выпалил все это с нервным раздражением, сбросив с себя всякую сдержанность. Я знал, что выставляю себя дураком, но торопился, боясь, что меня прервут. Я чувствовал, что мои слова льются, как вода сквозь сито, бессвязно, девятнадцать к дюжине, но я торопился убедить их и взять над ними верх. Это было для меня делом такой важности. Я готовился к нему три года. Но примечательно, что все они вдруг замолчали, они абсолютно ничего не говорили, все слушали. Я продолжал адресовать свои замечания учителю. |
L=100 O=100 Вижу перед собой, над сквозняком, свою руку со счетчиком и логарифмическую шкалу на цифре 15. <sent> Но отчего же – отчего – </sent> В моей голове крутилась и гудела динамо-машина. Будда... желтые... ландыши... розовый полумесяц... Кроме того, - кроме того, О- хотел сегодня прийти ко мне! Я уверен, что она не поверила бы (как можно было поверить), что я совершенно не причастен к этому делу, что... Я уверен также, что нам (О- и мне) предстоит трудная, глупая и совершенно нелогичная история. беседа. Нет, ничего, кроме этого! Пусть ситуация разрешится сама собой механически; Я пошлю ей копию этого официального сообщения. | Больше никогда. Да, это лучше. Она права. Но почему же тогда?.. Почему же тогда?.. |
L=80 O=60 У Козетты был Мариус, у Мариуса была Козетта. У них было все, даже богатство. И это была его работа. <sent> Каждый раз, когда дует ветер, он уносит больше человеческих мечтаний, чем небесные облака. </sent> И снова она поднесла ему свой лоб. | Мариус представлял себе жизнь с Козеттой такой, без ничего другого: приходить каждый вечер на улицу Плюме, отодвигать услужливую старую решетку президентской решетки, сидеть рядом на этом сиденье, видеть сквозь деревья сверкание наступающую ночь, сблизить складку колена своих панталон с пышностью платья Козетты, ласкать ноготь ее большого пальца, говорить ей самое дорогое, вдыхать один за другим аромат одного и того же цветка, навсегда, бесконечно . В это время над их головами проходили облака. Каждое дуновение ветра уносит с человека больше мечтаний, чем тучи с неба. |
L=100 O=100 Фелисити завороженно следила за всей этой сценой. Однако она не сказала об этом мужу, показав тем самым, что возьмет это за основу своих тайных, интуитивных исследований. Улыбка маркиза, значение которой ускользнуло от нее, заставила ее задуматься. <sent> Крестьянин покатился толпой. </sent> Пьер встал, протянул стакан и воскликнул: | И он вышиб себе мозги. Крестьянин с грохотом упал. Его тело перекатилось к подножию штабеля дров и осталось кучей. Сила выстрела разорвала веревку, связывавшую его с Сильвером. Сильвер упал на колени перед надгробием. |
L=80 O=100 Когда Швейк проснулся с утренним пробуждением, которое наступило с запахом кипящей кофейной эссенции во всех кухнях компании, он машинально повесил трубку, как будто только что закончил разговор по телефону, и отправился на короткую утреннюю прогулку. через офис. <sent> «Отлично. </sent> И Швейк стал настолько подробно и интересно рассказывать о своих впечатлениях от Отто Каца, что никто не заметил течения времени. | — Понятно. А разве вы не спрашивали у них, сколько человек в полку и как он распределяется? |
L=60 O=0 «Посмотри направо!» <sent> Ганя тревожно посмотрел им вслед. </sent> Все присутствующие обменялись удивленными взглядами. | Ганя тревожно посмотрел ему вслед, но ничего не сказал. |
L=80 O=80 — Ты хотел со мной о чем-то поговорить? врач позвал его вслед. <sent> Он подбегает к человеку, сидящему впереди, мужчина постоянно отворачивается, но он очень осторожен, формально готов вмешаться в случае необходимости. </sent> «Позвольте мне немного объясниться, достаточно пары слов. Вы, наверное, хотели сказать следующее: смотрите, он никем не восхищается, он олицетворение высокомерия, ни с кем не может поладить! Это не правда. Мой мозг не обладает очень широким компасом, он не простирается очень далеко, но все же я мог бы перечислить сотни и сотни тех обычных, признанных великих людей, которые наполняют мир своей славой. Мои уши забиты их именами. Тем не менее, я бы предпочел назвать двух, четырех или шести величайших интеллектуальных героев, полубогов, гигантских создателей ценностей, а в остальном остановился бы на нескольких полных ничтожествах, прекрасных, исключительных гениях, о которых никогда не упоминается, чьи жизни были кратко и кто умер молодым и неизвестным. На самом деле, я, возможно, захочу включить относительно много из них. Но в одном я уверен: о Толстом я бы забыл. | Стуча зубами, он оглядывается по сторонам, совершенно не зная, что делать: до воды всего несколько шагов. Он щурится на мужчину, стоящего перед ним на решетке; мужчина по-прежнему отворачивается, но внимательно наблюдает, готовый вмешаться в случае необходимости. Но почему он все время отворачивается? |
L=80 O=60 «Проигрыш! выл кот. "Ура! Здесь он отложил примус в сторону, а из-за спины вытащил «Браунинг». В мгновение ока он нацелил оружие на ближайшего к нему человека, но прежде чем кот успел выстрелить, в руке человека вспыхнула вспышка, и когда маузер выстрелил, кот упал головой с каминной полки на пол. уронил свой Браунинг и выбросил примус. <sent> Лежащий юноша охватил ее шею руками, и она поцеловала его. </sent> И тут над холмами, словно трубный зов, прогремел страшный голос Воланда: «Пора идти! | Молодой человек обнял ее за шею, и она поцеловала его. |
L=100 O=60 ВТОРНИК, 27 ИЮНЯ 1944 ГОДА. <sent> Во-первых: писательство, но это не совсем хобби. </sent> Он стоял, прислонившись головой к толстой балке, а я сидел. Мы вдохнули воздух, выглянули наружу и оба почувствовали, что чары нельзя разрушать словами. Так мы и оставались долгое время, и когда ему пришлось пойти на чердак рубить дрова, я знала, что он хороший, порядочный мальчик. Он поднялся по лестнице на чердак, и я последовал за ним; за те пятнадцать минут, что он рубил дрова, мы тоже не сказали ни слова. Я наблюдал за ним с того места, где стоял, и видел, что он явно старается изо всех сил рубить правильно и демонстрировать свою силу. Но я также смотрел в открытое окно, позволяя своим глазам бродить по большей части Амстердама, над крышами домов и до горизонта, полоски синего цвета, настолько бледной, что она была почти невидима. «Пока существует это, — думал я, — это солнце и это безоблачное небо, и пока я могу им наслаждаться, как я могу грустить? | Прежде всего: писательство, но я не считаю это хобби. |
L=80 O=80 «Но вам следует быть осторожным», — прервал я его, потому что мне в голову пришла идея. «Эта дама, — сказал я, — в такое время можно сказать что угодно, — хозяйка дома, она не немка, она почти твоя соотечественница, она француженка... — Ах, француженка, — повторил он, и что же он тогда сказал, этот большой головорез? , эмигрантка? Значит, она враг философии! <sent> — Это означает только тех, кто во Франкфурте, и, может быть, Дюшанов в Гамбурге, или у старика Вундерлиха есть свои скрытые мотивы...? </sent> Дождь шел ручьями. Небо, земля и море были затоплены, а проносящийся ветер подхватывал дождь и швырял его на стекла, как будто не капли, а ручьи стекали вниз и делали невозможным увидеть сквозь них. В трубе раздавались жалобные и отчаянные голоса. | "Отсутствующий?" — подумал консул, кланяясь, когда компания подняла бокалы. «Он имеет в виду Франкфуртских Будденброков или, может быть, Дюшанов в Гамбурге, или старый Вундерлих действительно имел в виду что-то под этим?» Он встал и чокнулся с отцом, ласково глядя ему в глаза. |
L=60 O=60 А ведь он получил образование, как все люди, как и все, собственно, то есть до пятнадцати лет просидел в пансионе, потом его старые родители решили, после долгой борьбы, послать своих любимого мальчика в Москву, где волей-неволей ему пришлось довести ход учебы до конца. <sent> Обломов, увидев давно умершую мать, и во сне затрепетал от радости, от жаркой любви к ней: у него, у сонного, медленно выплыли из-под ресниц и стали неподвижно две теплые слезы. </sent> Он знал цену этим редким и драгоценным качествам и настолько скупо пользовался ими, что его называли бесчувственным эгоистом. Его порицали за умение контролировать свои порывы, держаться в пределах разумного поведения, сохранять свою духовную свободу, а другого, бросившегося с головой в катастрофу и губившего свою и чужую жизнь, прощали, а иногда даже завидовали и восхищались. . | Увидев свою мать, умершую много лет назад, Обломов даже во сне затрепетал от радости и горячей любви к ней; две теплые слезы медленно показались из-под его ресниц и остались неподвижны. |
L=60 O=60 «Корпус Баярд!» — сказал монах; «госпитальер в нашем аббатстве, должно быть, очень недожарен: его глаза красны, как чаша из ольхи.] «Бедро этого зайчонка полезно от подагры. Кстати о дереве: как получается, что бедра девицы всегда прохладны?» <sent> Оттуда они вышли, остаток той ночи, спали в хижине около Кудрэ, и были утешены в своем несчастье добрыми словами одного из их компании, по имени Ласдаллер, который показал им, что это приключение было предсказано Давидом, Псалом: </sent> Пантагрюэль, после краткого объятия и любезно снятого чепца, спросил — прежде чем открыть письмо или обратиться к Маликорну — «Вы привезли с собой гозаля, этого посланника небес?» — «Да, — ответил он, — он хранится в капюшоне внутри этой корзины». | В тот же момент, поскольку все было готово, Гаргантюа был позван на ужин Эвдемоном и сказал: «Я пойду и опорожню свое несчастье». Затем он так обильно помочился, что его моча перекрыла путь паломникам, и им пришлось пересечь большую канаву. Следуя по линии рощицы, называемой Ла Туш, каждый из них, кроме Фурнилье, упал в ловушку, установленную посреди тропы для ловли волков. Они спаслись благодаря упорной работе Фурнилье, который разорвал веревки и шнуры. Выбравшись, они легли на остаток ночи в хижине около Ле Кудре. Там они были очень утешены в своих страданиях добрыми словами одного из их компании по имени Усталые-ноги, который доказал им, что это их испытание было предсказано Давидом в Псалме: |
L=100 O=60 Снова усевшись рядом с ним, она заговорила о том, что они будут делать по возвращении: они сохранят апартаменты, в которых она жила со своим первым мужем, а Дюруа получит место Форестье в «La Vie Francaise». <sent> Клотильда повторила: </sent> Войдя в офис несколько часов спустя, он сказал г-ну Вальтеру: «Я был очень удивлен сегодня утром, не увидев своей второй статьи об Алжире». | Двое молодых людей скрылись в толпе, за ними последовал и муж. |
L=0 O=100 Она умерла, когда мне был всего год. Если в моей чувствительности есть что-то резкое или бессвязное, то это коренится в отсутствии тепла и в тщетной ностальгии по поцелуям, которые я даже не могу вспомнить. <sent> 102. </sent> Как кто-то, стоящий высоко на вершине и пытающийся разглядеть жизнь тех, кто живет в долине, я смотрю вниз и вижу себя, вместе со всем остальным, как просто размытый, запутанный пейзаж. В такие моменты, когда моя душа погружается в бездну, даже самая маленькая деталь огорчает меня, как будто это прощальное письмо. | [27 июня 1930 г.] |
L=80 O=80 «Вы?» — спросила мадам Данглар. <sent> «Ну, подавайте ровно в десять тридцать. </sent> "Вы можете." | «Хорошо, в половине одиннадцатого. Дебре, возможно, придется пойти к министру — и, кроме того» (Альберт посмотрел в свои таблички), «это тот час, который я сказал графу, 21 мая, в половине одиннадцатого; и хотя я не очень полагаюсь на его обещание, я хочу быть пунктуальным. Графиня уже встала?» |
L=80 O=60 Теперь мне нужно восстановить самообладание, порыться в памяти и убедиться, что мои утверждения полностью точны. <sent> Профессор, у вас сегодня есть идеи! </sent> 10 февраля 1828 года «Астролябия» прибыла в Тикопию, взяла в качестве проводника и переводчика жившего на острове дезертира, направилась к Ваникоро, увидела его 12 февраля, обогнула его рифы до 14 февраля и, наконец, 20 февраля встала на якорь внутри барьера в гавань Вану. | «Ну, месье, мы сегодня рождаем идеи!» |
L=80 O=100 После того, как МИТЯ подписал протокол, следователь обратился к нему и торжественно зачитал ему Постановление: его, обвиняемого, взять под стражу до суда. В постановлении говорилось, что в таком-то месте, в такой-то день следственный судья такого-то районного суда, допросив обвиняемого, обвиняемого в таких-то преступлениях (все обвинения были тщательно перечислены) , и принимая во внимание тот факт, что, хотя он и отрицал предъявленное обвинение, обвиняемый не мог представить никаких доказательств в свою защиту, а свидетели (такие-то) и обстоятельства (такие-то) в достаточной степени указывали на его вину (в соответствии с ч. статьи такие-то Уголовного кодекса), принял решение о заключении обвиняемого в такую-то тюрьму, чтобы не допустить его уклонения от дальнейшего расследования, о чем обвиняемый был уведомлен, а копия уведомления была направлена в суд. уездный помощник прокурора и т. д. и т. п. Короче говоря, Мите сказали, что с этого момента он арестант и будет немедленно отправлен в город для заключения в довольно неприятном заведении. Митя их внимательно выслушал, потом просто пожал плечами. <sent> «И не занимался этим», – произнес он. </sent> - Еще раз напомню, - довольно суровым тоном сказал прокурор, - о вашем праве не отвечать ни на один вопрос, который мы вам сейчас задаем, и мы, со своей стороны, не имеем никакого права вымогать у вас ответы, если для по какой бы то ни было причине вы решаете их удержать. В этом вы должны полностью следовать своему собственному суждению. Но мы также обязаны в таком случае предупредить вас о вреде, который вы можете причинить себе, отказываясь отвечать на тот или иной конкретный вопрос. А теперь, пожалуйста, продолжайте. «Я не обижаюсь на то, что вы меня об этом спрашиваете, джентльмены, я… . . — пробормотал Митя, несколько смущенный увещеванием. Затем он продолжил свой рассказ. | Затем его начали допрашивать, и он отвечал с явной неохотой, с преувеличенной краткостью и нескрываемым отвращением, которое, казалось, усиливалось по мере продолжения допроса, хотя его ответы были ясными и по существу. Был также ряд вопросов, на которые он сказал, что не может дать ответов, потому что не знает их. Он ничего не знал, например, о счетах между своим отцом и Дмитрием. «Мне было неинтересно, — сказал он. — Он слышал, как обвиняемый угрожал убить его отца, и слышал от Смердякова о деньгах. |
L=60 O=0 Мы встали и пошли посмотреть за бочку. <sent> «Значит, вы знали, что Кристина Дааэ вышла через это окно?» </sent> «А что в лесу? | «Так вы знали, что Кристина Даэ вышла через это зеркало? |
L=80 O=40 — Должно быть, это Данглар. — Теперь я в этом уверен. <sent> Ниже этих строк другим почерком было написано: </sent> «Я так думаю, — ответил г-н Моррель, — но его обвиняют…» — «В чем его обвиняют?» | Ниже этих строк другим почерком он прочитал: «В связи с вышеизложенным, никаких действий не предпринимать». |
L=80 O=40 — Что ж, капитан, но теперь мы подошли к настоящей трудности. Я могу понять, как вы поднимаетесь на поверхность; но, ныряя под поверхность, разве ваша подводная лодка не сталкивается с давлением и, следовательно, не подвергается восходящей тяге в одну атмосферу на каждые тридцать футов воды, то есть примерно пятнадцать фунтов на квадратный дюйм? <sent> Экипаж с нетерпением ждал приказа командира. </sent> «Оно просыпается под ласками солнца. Он собирается возобновить свое дневное существование. Интересно наблюдать за игрой его организации. У него пульс, артерии, спазмы; и я согласен с ученым Мори25, который открыл в нем кровообращение столь же реальное, как кровообращение у животных. | Экипаж с нетерпением ждал приказа своего командира. Последний, внимательно осмотрев животное, позвал инженера. Инженер подбежал к нему. |
L=80 O=60 Преемницей матери де Мони стала сестра Святая Кристина. <sent> -Из всех; нет ничего, что ты не мог бы сделать. </sent> — Нет, месье, я почти его не видел. | 'Все. Нет ничего, на что ты не способен. Вы устроили грандиозное зрелище, восхваляя мою предшественницу, чтобы принизить меня, высмеивая обычаи, которые она объявила вне закона, и законы, которые она отменила и которые я счел необходимым восстановить, возбуждая все общество, нарушая правила, натравливать людей друг на друга, не исполнять своих обязанностей и принуждать меня наказывать тебя и тех, кого ты соблазнил, и это меня больше всего ранит. Я мог бы поступить с тобой безжалостно и жестко, но вместо этого я отнесся к тебе уважительно, полагая, что ты признаешь свой проступок, вернешься к духу своего призвания и вернешься ко мне, но ты не сделал этого. сделал так. В вашем сознании происходит что-то неправильное. Вы что-то замышляете. Интересы монастыря требуют, чтобы я знал, в чем дело, и я выясню, позвольте мне заверить вас в этом... Сестра Сюзанна, скажите мне правду. |
L=40 O=40 В «Варьете» давали тридцать четвертый спектакль «Белокурой Венеры». <sent> «Мадам, это не я, клянусь... Он хотел на мне жениться, я сказала нет, и он покончил с собой». </sent> Миньон услужливо улыбнулся, глаза его увлажнились отцовской нежностью. | «Мадам, — кричала она, — это не я; клянусь вам, что это не так. Он хотел на мне жениться, а я сказала нет, и он покончил с собой!» |
L=60 O=40 Та, что справа, И-330, как будто перехватила мой растерянный взгляд и со вздохом сказала: «Да... <sent> И сквозь стеклянные стены моего алгебраического мира – снова ресничный волосок – что-то неприятное, что я должен сегодня – </sent> И-330 сидел за столом. Я бросился к ней. " | И сквозь стеклянные стены моего алгебраического мира снова эта ресница — нечто неприятное, что мне придется сделать сегодня. |
L=80 O=100 «Знаете ли вы что-нибудь о его доме в Отейле?» <sent> Несколько наблюдений пересеклись, в результате чего выяснилось, что красная каменная палата действительно имела зловещий вид. </sent> «Нет, месье, клянусь своей бессмертной душой, я расскажу вам все! Даже аббат Бузони знал только часть моей тайны. Но сначала, умоляю вас, давайте уйдем отсюда. Луна вот-вот выйдет из-за этого облака — и вот вы стоите, закутанная в этот плащ, который скрывает от меня вашу фигуру и похож на господина де Вильфора…!» | Госпожа Данглар попыталась пробормотать несколько слов, которых никто не услышал, и были высказаны различные замечания, сводившиеся к мнению, что комната с красным штофом была поистине зловещей. |
L=40 O=20 «Вот: отъезжающая коляска, полная римских крестьян». <sent> «Мой дорогой Альберт, — сказал он ему, — если ты хочешь поторопиться, у нас еще будет время пойти и закончить ночь у Торлонии; вы продолжите свой галоп с того места, на котором остановились, чтобы не иметь зла на лорда Луиджи, который во всем этом деле действительно вел себя как доблестный человек. </sent> — Как долго он здесь? | «Мой дорогой Альберт, — сказал он, — если бы ты поторопился, у нас еще было бы время закончить ночь у Торлониа. Ты можешь продолжить свою скачку с того места, где остановился, и тогда ты не будешь таить обиды на синьора Луиджи, который действительно действовал как человек чести во всем этом деле». «Конечно!» |
L=80 O=80 — сказал король (преодолев своей решительностью трудность, с которой столкнулся полковник), — «charmé de faire votre connaissance, général», — добавил он жестом королевской милости. Как только король начал говорить громко и быстро, все его царское достоинство тотчас покинуло его, и, сам того не заметив, он перешел на свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил руку на холку лошади Балашова. <sent> Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: — к барьеру! </sent> «Я бы пошла», — сказала Соня. | — Добрый... начал Долохов, но не смог выговорить слова, — любезный, — с усилием кончил он. Пьер, едва сдерживая рыдания, подбежал к Долохову и уже собирался пересечь пространство, разделяющее преграды, когда Долохов закричал: «К преграде! И Пьер, поняв, о чем идет речь, остановился у своей шпаги. Их разделяло всего десять шагов. Долохов опустил голову на снег, жадно его укусил, снова поднял голову, взял себя в руки, поджал ноги и сел, пытаясь найти устойчивое равновесие. Он наполнил рот холодным снегом и пососал его; губы его дрожали, но продолжал улыбаться; его глаза блестели от напряжения и гнева последнего призыва сил. Он поднял пистолет и начал прицеливаться. |
L=80 O=40 «Я бы не стал читать прошлогодние газеты, кататься на колымаге или есть гуся с клецками. Нет, я бы поручил своему шеф-повару обучаться в Английском клубе или у дипломата. <sent> — У меня тоже есть планы , начатые и неконченые, — отвечала она. </sent> Что он вообще сделал? Что ж, он продолжал проектировать образец своей жизни. В нем он нашел, и не без оснований, больше мудрости и поэзии, чем могли бы когда-либо исчерпать книги и знания. | «У меня тоже есть планы, начатые и незаконченные, — ответила она. |
L=100 O=100 — Певец, миледи, — сын арагонского джентльмена, владельца двух поместий, который живет через дорогу от дома моего отца в столице. И хотя мой отец зимой закрывал окна клеенкой, а летом решетками, я правда не знаю, как так получилось, но этот молодой человек, который был студентом, увидел меня, может быть, в церкви или где-то так. И он полюбил меня, и сказал мне это из окон своего дома с такими знаками и слезами, что я в конце концов поверила ему и даже полюбила его в ответ, не зная, в кого я влюблена. Среди знаков, которые он мне делал, был один, где он сложил руки вместе, чтобы сказать, что хочет жениться на мне, и хотя я была бы очень этому рада, я была без матери, одинока и не знала, с кем поговорить. на это, поэтому я ничего не ответил, кроме как, когда оба наших отца отсутствовали, немного приподнять клеенку или решетку и позволить ему увидеть меня, что заставило его выказать такое удовольствие, что казалось, будто он собирался безумный. «Пришло время моему отцу уезжать, и молодой человек узнал об этом, правда, не от меня, потому что я никак не мог ему сказать. Я думаю, он заболел от горя, поэтому в тот день, когда мы уехали из дома, я не смогла увидеть его, чтобы попрощаться, даже глазами. Но через два дня после того, как мы отправились в путь, когда мы шли в гостиницу в деревне, находившейся в дне пути отсюда, я увидел его, стоящего у двери, одетого лакеем, и выглядевшего так хорошо, что если бы его черты не изменились, запечатлено в моей памяти, я бы никогда не узнал его. Но я узнал его и был удивлен и обрадован; и он украдкой поглядывал на меня, когда отец не видел, и всегда прячется от него, когда мы встречаемся в переулках и на постоялых дворах; и так как я знаю, кто он такой, и верю, что он из любви ко мне идет весь этот путь и терпит все эти невзгоды, я скорблю за него и слежу за каждым его шагом. Я не знаю, чего он надеется добиться и как он мог сбежать от своего отца, который очень любит его, потому что у него нет другого наследника и потому, что он этого заслуживает, в чем вы согласитесь, когда встретитесь с ним. И еще я вам скажу: все, что он поет, исходит из его головы, потому что я слышал, что он отличник и поэт. И более того, всякий раз, когда я вижу его и когда я слышу, как он поет, я дрожу всем телом и так тревожусь, потому что боюсь, что мой отец может узнать его и узнать о наших чувствах друг к другу. Я никогда с ним не разговаривал, но люблю его так сильно, что не смогу жить без него. И это все, что я могу вам сказать, миледи, об этом певце, чей голос вам так понравился, — и, просто слушая его, вы можете сказать, что он не простой лакей, как вы говорите, а господин поместий и лорд. как я уже сказал, червей. <sent> Глава L. О тайных препирательствах Дон Кихота и Каноника, а также о других событиях </sent> Обнаружено презрение и колеблющееся подозрение | ГЛАВА L Об умном споре Дон Кихота с каноником и о других вещах |
L=80 O=100 "Не в этой жизни! Приведите его ко мне. Видите ли, у меня есть для него поручение. <sent> Мамаллар отправился в Вадапи, посадил Джаястхамбам и вернулся? </sent> «Она этого не сделала. Но Тирумалай — эти вопросы кажутся неуместными. Какова их цель? | Мои предки были поражены ею, и поэтому все их победы и триумфы утратили ценность. Маамаллар действительно воздвиг джайастхамбам в Ватхапи в знак своей знаменательной победы; это правда. А что с ним потом? Что сделал великий воин? Конечно, сидел, лепил из камней и делал отверстия в валунах, разбросанных вокруг него! И мы все знаем, что произошло в результате: Чалукья набрали силу, построили империю, собрали свои огромные силы и устремились на юг, чтобы отомстить. Канчи и Урайюр были превращены в пепел; они спустились даже до Мадурая. |
L=60 O=40 «Хорошо, я сам решу этот вопрос. Они в картах?» <sent> – Это тебя твоим старцем давеча зарядили, и теперь ты своим старцем в меня и выпалил, Алешенька, Божий человечек, – с ненавистною улыбкой проговорил Ракитин. </sent> «Полагаю, ты думаешь, что я ревную и из-за ее денег? Давай, добавь и это». | — Они всю вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро тебя с этим старцем терзали, а ты теперь и на меня его напустил, Алешенька, человек Божий, — с злобной улыбкой сказал Ракитин. |
L=80 O=40 «Я молю Бога, чтобы я ошибался, Джонсон; такая ситуация может иметь серьезные, возможно, катастрофические последствия». <sent> Они думали вернуться в Форт-Провиденс; небо было совершенно очищено и, ожидая приближающихся лучей луны, озарилось великолепными звездными сияниями. </sent> К счастью, еще можно было продвинуться на несколько минут на север, но при условии, что новый лед будет сломан большими катками или взрывчаткой. Чего стоило опасаться при таких низких температурах, так это спокойной атмосферы, поскольку перевалы быстро замерзали; и поэтому даже встречные ветры встречались с радостью. Одна тихая ночь, и все замерзнет. | Ночь уже наступала. Они решили вернуться в Форт-Провиденс; небо было совершенно ясным и, освещенным великолепным звездным светом, пока не появилась луна. |
L=60 O=60 — Да, и я действительно не понимаю, о чем вы беспокоитесь, — сказал Алексей. <sent> И да, кажется, правда то, что говорила Дарья Александровна», – думал он. </sent> И он пошел надевать коньки. | — Вы ехали в Ергушово, — сказал Левин, чувствуя, что задыхаюсь от счастья, наполнившего его душу. И он подумал про себя: «Как мог я связать это трогательное существо с мыслью о чем-то невинном!» И да, похоже, что Дарья Александровна сказала правду. |
L=80 O=20 Тень женщины, уткнувшись лицом в муфту, бежала вдоль Мойки к той самой двери, из которой она выбегала каждый вечер и где теперь на холодной ступеньке у двери сидел Николай Аполлонович; перед ней открылась уличная дверь; уличная дверь захлопнулась за ней; тьма окутала ее; как будто все упало позади нее; дама в черном думала там, в прихожей, о простых, обыденных вещах; как она приказывала приготовить самовар; она уже протянула руку к звонку — и тут увидела: какой-то очертание — казалось, маска поднялась со ступеньки перед ней. <sent> И в этом смысле демократ. </sent> "Что это для тебя? | И в этом смысле демократ. |
L=80 O=0 Затем он отчетливо произнес: «Прошу прощения, мадам, и большое спасибо за очаровательную статью, которую вы написали для меня вчера. <sent> Он посмотрел на нее с удивлением. </sent> Увидев эффект своего последнего комплимента, он сказал: «Если вы когда-нибудь овдовеете, я подал заявление!» | Он посмотрел на нее с удивлением. |
L=60 O=100 Пришлите лакея прибраться, а мне фрак разложите».* <sent> – Идет, – и подала шляпу Анне. </sent> — Что ты сказал? — с ужасом вскрикнул Левин. 'Откуда вы знаете?' | — Он придет, — и подала Анне шляпу. |
L=80 O=0 — Écoutez, chere Annette, — сказал принц, вдруг взяв своего собеседника за руку и почему-то потянув ее вниз. «Arrangez-moi cette Delle et je suis votre верный раб à tout jamais (slafe — comme mon деревенский староста écrit des report: f вместо v).[23] Она из хорошей семьи и богатая. Это все, что мне нужно. <sent> Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда. </sent> Удачливо проскакав через французов, он вышел на поле за лесом, по которому бежали наши, и, не подчиняясь приказам, направился вниз с холма. Наступил тот момент морального колебания, который решает судьбу сражений: прислушаются ли эти беспорядочные толпы солдат к голосу своего командира или посмотрят на него и пойдут дальше? Несмотря на отчаянные крики командира полка, прежде столь страшные для солдат, несмотря на разъяренное, багровое лицо командира полка, уже не похожего на себя, и размахивание шашкой, солдаты продолжали бежать, разговаривать, стрелять в воздух и не слушая его команд. Нравственное колебание, решающее судьбу сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха. | Граф, ковыляя, подошел к жене с каким-то виноватым видом, как всегда. |
L=80 O=100 «Это хорошая мера предосторожности», — сказал он. <sent> Наконец, капитан, казалось, понял его. </sent> Вскоре его пятеро спутников покинули Дом Доктора; их первой заботой было расчистить наметенный снег, который теперь скрывал плато; обнаружить на нем какие-либо следы жизни было бы невозможно, поскольку буря похоронила все неровности под пятнадцатифутовым слоем снега. | Доктор подошел к нему и несколько раз заговорил с ним, прежде чем смог вывести его из задумчивости. Наконец капитан, казалось, понял его. «Они увидели капитана, стоящего на скале». |
L=80 O=60 На авансцене Фошри и Борденав сидели в паре старых кресел и обсуждали, в то время как Коссар, суфлер, пожилой горбун, сидел на тростниковом стуле с карандашом в зубах и листал сценарий. <sent> «Что оно тебе может сделать, посмотрим?» </sent> — Отпусти! — крикнул вдруг главный рабочий сцены. | «Послушай, как это может на тебя повлиять?» |
L=60 O=40 Конечно, они есть, и не стоит смеяться. Собаки невинны, они не подведут, никогда не причинят вреда, а все остальные... <sent> После того, что вы мне признались в своих талантах в живописи, я могу принять вашу похвалу, не опуская глаз. </sent> Когда она ушла, Хозяин сказал своему слуге: «Ты что-нибудь заметил?» | После того, как вы признались, как мало вы разбираетесь в живописи, я могу принять ваши эгоцентричные замечания, не притворяясь скромными. |
L=60 O=40 Не претендуйте на эрудицию, <sent> Одним из средств, которые священник и цирюльник дали в то время от зла своему другу, было то, что они замуровали его и замуровали комнату книгами, потому что, когда он встал, он не нашел их - возможно, сняв причина, эффект прекратится. </sent> Это зрелище изумило Санчо, изумило Дон Кихота, заставило солнце остановиться, чтобы увидеть их, и заставило всех четверых погрузиться в ошеломленное молчание. Наконец, первой заговорила одна из двух пастушек, которая сказала Дон Кихоту: | Одним из средств, которые священник и цирюльник придумали для лечения болезни своего друга, было замуровать и опечатать комнату, в которой хранились книги, чтобы, встав, он не нашел их — возможно, устранив причину, они покончат с собой. эффект — и скажут, что волшебник унес книги вместе с комнатой и всем, что в ней; и это то, что они сделали, с большой поспешностью. Через два дня Дон Кихот встал с постели и первым делом пошел посмотреть свои книги, а так как он не мог найти библиотеку там, где оставил ее, то ходил взад и вперед в поисках ее. Он подошел к тому месту, где была дверь, и ощупал ее руками, и оглядел очи свои кругом, и не сказал ни слова; но по прошествии некоторого времени он спросил свою экономку, что случилось с библиотекой и его книгами. Домработница, которую хорошо проинструктировали, как ей следует реагировать, сказала: |
L=60 O=20 «Итак, Арамис, ты решительно вступаешь в религию. Что скажут наши друзья, что скажет г-н де Тревиль? Предупреждаю, они будут относиться к тебе как к дезертиру. <sent> Рабочие стали издеваться над путниками и своей наглостью заставили даже хладнокровного Атоса потерять голову, когда он нагнал коня на одного из них. </sent> Я лишь подозреваю, что он сообщил королеве о каких-то новых махинациях кардинала. | Арамис, боясь испачкать свои ботинки в этой искусственной трясине, сурово апострофировал их. Атос хотел удержать его, но было слишком поздно. Рабочие принялись издеваться над путешественниками, и их наглость заставила даже хладнокровного Атоса потерять голову и направить коня на одного из них. |
L=80 O=100 Глубокий, живой тон его голоса тронул меня. Я почувствовал слабое жжение в груди, это знакомое давление, как будто сердце расширялось или растягивалось; Я чувствовал, как жалость снова поднимается во мне при мысли об отчаянном положении несчастного ребенка. Я знал, что через мгновение во мне вспыхнет то бурное чувство, против которого я был бессилен. Но — не сдавайся, — сказал я себе. Не позволяйте себе быть вовлеченными в это, втягивайтесь в это снова. И я решительно посмотрел вверх. <sent> Но я сразу вспомнил о своей миссии. </sent> Я больше не мог сдерживать себя. — Что ж, вы должны непременно разочаровать ее. Это безумие с ее стороны, горячка, детский каприз... ничего, кроме обычного подросткового увлечения мундиром, и если бы завтра явился другой офицер, то он был бы переведен на него. Вы должны ей это объяснить... вы должны разочаровать ее, пока еще есть время. Только случайно попался я, а не другой мой сослуживец, лучший человек. В ее возрасте это быстро преодолевается… | Однако я сразу же вспомнил о своей миссии. Нет, - горячо заявил я, - на следующее утро мне надо быть на дежурстве особенно рано, и мне в любом случае следовало бы уже давно уехать. |
L=60 O=20 Алпатыч, не отвечая и не глядя на хозяина, разобрал свои свертки и спросил, сколько он должен. <sent> Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо. </sent> «Куда тебе идти?» Расскажи нам!» — сказал один из них. | С того момента, как ей сообщили в то утро о ране князя Андрея и о его присутствии там, Наташа решила его увидеть. Она не знала, зачем ей это нужно, она знала, что встреча будет болезненной, но тем более убеждалась, что она необходима. |
L=60 O=80 Ему пришлось преодолеть все трудности мира, чтобы освободиться от нее. Он сам боялся поддаться приступу безумия, от которого страдала эта женщина, прижавшаяся к его телу в заразительном страхе перед невидимым; и он рассуждал с ней. У нее было очень хорошее здоровье, ей оставалось только хорошо себя вести, чтобы в дальнейшем заслужить помилование. Но она покачала головой. Без сомнения, она никогда никому не причиняла зла; она даже всегда носила медаль Богородицы, которую показывала ему, висящую на красной ленте между ее грудей; только заранее было решено, что все женщины, которые, не будучи замужем, имели какое-либо отношение к мужчинам, попадали в ад. К ней возвращались фрагменты ее катехизиса. Ах! если бы только знать наверняка; но там ничего не знали, никто никогда не возвращался с вестями, и, право, было бы глупо выставлять себя напоказ, если бы священники говорили только вздор. И все же она благоговейно поцеловала свою медаль, которая была вся теплая от соприкосновения с ее телом, как заклинание против смерти, мысль о которой наполнила ее ледяным ужасом. <sent> Чувствовались опустевшие коробки, пустые коридоры, ни души, ни звука; а в квадратные окна, вровень со ступенями, проникало бледное ноябрьское солнце, сбрасывая желтые простыни, на которых танцевала пыль, в мертвом покое, падавшем сверху. </sent> По дороге из Орлеана в Париж он казался потоком зелени, букетом деревьев, нарушающим однообразие этой равнинной местности, где возделанные поля виднелись до самого горизонта. | Мюффа оказался один в этом тихом углу здания. Проходя мимо артистической, он заметил сквозь открытые двери обветшалость обширной квартиры, которая при дневном свете казалась в позорном состоянии из-за грязи и постоянного износа. Но что его удивило, когда он покинул шум и полумрак сцены, так это яркий, ясный свет, напряженная тишина этой лестницы, которую он видел однажды ночью, дымящейся от газа и звучащей от спешки женщин, снующих с этажа на этаж. Можно было сказать, что гримерные были пусты, коридоры пустынны, потому что там не было ни души, ни звука, в то время как через маленькие квадратные окна, на уровне лестницы, проникало бледное ноябрьское солнце, в желтых лучах которого резвилась мельчайшая пыль, в то время как над всем нависала мертвенная умиротворенность. Он чувствовал себя счастливым в этой тишине и спокойствии. Он медленно поднимался по лестнице, стараясь не запыхаться; его сердце подпрыгнуло в груди, и он был охвачен страхом вести себя как ребенок, со вздохами и слезами. Затем, когда он достиг первой площадки, он прислонился к стене, уверенный, что его не увидят, и, прижав платок ко рту, он посмотрел на покоробленные ступеньки, на железные перила, блестящие от постоянного трения, на грязные стены, на всю ту убогость, которая придавала этому месту вид какого-то низкого публичного дома, выставленного во всей своей наготе в этот сонный час после полудня, когда девушки спят. Когда он добрался до второй площадки, ему пришлось перешагнуть через большую черепаховую кошку, которая спала, свернувшись клубком на верхней ступеньке. Полузакрыв глаза, эта кошка в полном одиночестве следила за домом, всегда пребывая в состоянии сонливости от прохладных и душных запахов, которые оставляли там каждую ночь женщины. |
L=100 O=100 «Ты ошибаешься, монах, это было именно из-за такой любви! Вы сидите здесь, едите капусту и думаете, что вы спасаете свои души, что вы праведники! Вы едите карпа, по карпу в день, и убеждены, что можете подкупить Бога, поедая карпа, не так ли? <sent> – Это ничего, ничего! </sent> А Коля стоял, волнуясь и стараясь выглядеть совершенно непринужденно и отстраненно. Больше всего его беспокоил низкий рост. Для него это было гораздо худшим недостатком, чем его «мерзкое лицо». В углу его комнаты на стене была маленькая отметка карандашом. В прошлом году он измерил свой рост и провел линию. И с тех пор каждые два месяца он приходил в тот угол и снова измерял себя. Но, увы, он рос так медленно! Это часто доводило его до настоящего отчаяния. . . Что же касается его лица, то в нем действительно не было ровным счетом ничего «противного». Действительно, это было красивое, довольно бледное, веснушчатое лицо. Серые глаза его, хотя и не очень большие, были живые и смелые и постоянно сверкали чувством. Голова у него была довольно широкая на висках, губы довольно тонкие, но очень красные, нос маленький и вздернутый, отчего он каждый раз, глядя в зеркало, бормотал: «Я так ужасно курносый, и с негодованием отворачиваюсь». . И иногда он даже сомневался, умно ли его лицо. «Мне это не кажется таким уж умным», — думал он иногда. Но все это не обязательно означает, что Коля Красоткин постоянно беспокоился о своем росте и лице. На самом деле все было как раз наоборот. Как бы униженно он ни чувствовал себя перед зеркалом, он обычно забывал о нем, как только поворачивался спиной, и никогда больше не думал о нем в течение длительного времени, «отдаваясь безоговорочно своим идеям и действительности». жизни, как он любил думать о своей деятельности. | Но с такими друзьями, как ты и Иван, я чувствую себя в безопасности, потому что знаю… . . Я знаю, что никто из вас никогда не оставит меня. |
L=80 O=40 «Знаешь, я всегда так делаю, когда бываю в деревне… Я чувствую себя на двадцать лет моложе, видя тебя здесь… Ты хорошо спал в своей старой спальне?» <sent> — Вот Борденав, — сказал Фошри, спускаясь по лестнице. </sent> — Молодец, Нана! Прекрасное зрелище! – с энтузиазмом воскликнула Ла Фалуаз. | «Это Борденав», — сказал Фошри, когда они спускались по лестнице. |
L=60 O=20 «Напротив, она часто говорит: «Морсер, я считаю, что у графа благородная натура; постарайтесь завоевать его уважение». <sent> Он почти забыл свое имя и свое лицо; но, когда было произнесено его имя, он снова увидел его таким, каким он был, с бородатым лицом, коричневым пиджаком и связкой ключей, звон которых, как ему казалось, он все еще слышал. </sent> Каждую минуту она ожидала, что оно исчезнет и уступит место другому видению; но мужчина, вместо того чтобы раствориться, как тень, снова подошел к ней и сказал взволнованным голосом: «Теперь ты можешь пить». | Монте-Кристо вздрогнул; Антуан был его тюремщиком. Он почти забыл свое имя и лицо, но при упоминании этого имени вспомнил своего человека таким, каким он его видел, лицо, обведенное бородой, в коричневом пиджаке, связку ключей, звон которых он до сих пор вроде услышал. |
L=100 O=100 Вот что повлекли за собой эти обстоятельства. В двух милях по правому борту находился остров Гебороа, береговая линия которого изгибалась с севера на запад, словно огромная рука. На юге и востоке уже виднелись головки кораллов, оставшиеся незакрытыми отливом воды. Мы бы сели на мель во время прилива в одном из тех морей, где приливы умеренные, а это неудобно, когда дело доходит до спуска «Наутилуса». Однако его корпус был настолько прочно склеен, что корабль никак не пострадал. Но даже несмотря на то, что оно не могло затонуть или расколоться, судну грозила серьезная опасность быть навсегда прикрепленным к этим рифам, и в этом случае для подводного аппарата капитана Немо все было бы кончено. <sent> - Я слушаю тебя. </sent> «То, что все знают, капитан, — ответил я ему. | «Я весь во внимании. |
L=80 O=60 «Никогда!» — воскликнул восторженный доктор. <sent> - Кто знает? </sent> Баркас дрейфовал в зоне электрического света, огромного огня Святого Эльма, яркого, но без тепла. Мачта, парус и такелаж выделялись черным на фосфоресцирующем воздухе; люди, казалось, погрузились в ванну прозрачных лучей, и их лица были все освещены. | «Кто может сказать?» — сказал Гаттерас. |
L=80 O=80 «Тогда я отпущу их невыкупленными — мне приходится это делать уже не в первый раз», — ответил Эрленд; и снова было много смеха. <sent> «Тогда я приду и побалуюсь с тобой, когда стемнеет», — тоже ответил Эрленд. </sent> Даже на следующее утро ей казалось, что она все еще плывет по заселенным землям. Поднимаясь и спускаясь, их дорога вела через огромные, крутые глинистые хребты, и когда она попыталась зафиксировать взгляд на каком-то месте на холмах далеко впереди, у нее сложилось такое впечатление, как будто вся местность то опускалась, то поднималась волнами, поднимавшимися вверх. на фоне сияющего сине-белого зимне-утреннего неба. | - Тогда я приду и пошучу с тобой, когда будет темно, - сказал Эрленд, тоже смеясь. «Когда вечерня закончится, я пойду с тобой домой — |
L=60 O=60 «Лавранс, поговори со мной, — причитала она. <sent> Все кровати были заняты, но она набросила на пол плащ на солому и легла во всей своей одежде. </sent> И несмотря на все разговоры и просьбы Лаврана, монах выстоял; нет, сначала он хотел бы, чтобы ему раздавали еду во дворе. Но наконец они привели его с собой в холл, и Кристин разожгла огонь в камине в углу и поставила свечи на доску, а служанка принесла мясо и питье. | Они расстались среди деревьев, и на рассвете Кристин добралась до гостевой комнаты, где должны были лежать женщины из Ноннесетера. Все кровати были заняты, но она бросила плащ на солому на полу и уложила ее во всей одежде. |
L=100 O=0 «Давайте пойдем отсюда во имя Бога, чтобы помочь этой великой женщине». <sent> За пределами твоих упреков </sent> Когда Дон Кихот оказался на открытой местности, свободный наконец от любовных ухаживаний Альтисидоры, он почувствовал, что снова оказался в своей стихии и что его дух оживился для нового преследования своих рыцарских целей; и, обратившись к Санчо, он сказал: | Твоя душа сделана из стали. И все же среди твоих застенчивых отказов |
L=80 O=100 «Лучший из друзей и худший из врагов». <sent> - Да да…» </sent> — Ты можешь рассказать мне все об этом потом, женщина. | — Да, да! |
L=60 O=60 — Нет, что хотите, князь, заведения у них интересные, — сказал полковник. <sent> Она встала и пошла в глубь ложи. </sent> «Однако как мы все любим эти жестокие зрелища, — сказал он. "Я заметил … | «Спасибо», — сказала она, маленькой рукой в длинной перчатке взявши поднятую Вронским программу, и вдруг в это мгновение ее прекрасное лицо вздрогнуло. Она встала и отошла в глубину ложи. |
L=60 O=60 «Я сойду с ума!» <sent> Закрой дверь». </sent> «Позвольте мне первой подписать», — сказала Ванда, — «у вас дрожит рука, вы боитесь счастья, которое вам предстоит?» | «Я хочу искупаться», — говорит она, — «и ты будешь мне помогать. Запри дверь!» |
L=100 O=20 Продление срока, предоставленное агентом «Томсон и Френч», в тот момент, когда Моррель меньше всего этого ожидал, было для бедного судовладельца настолько решительным ударом судьбы, что он почти осмелился поверить, что судьба, наконец, устала тратить свою злобу впустую. над ним. В тот же день он рассказал своей жене Эммануэль и дочери обо всем, что произошло; и в семью вернулся луч надежды, если не спокойствия. Однако, к сожалению, у Морреля были дела не только с домом «Томсон и Френч», проявившим к нему такое внимание; и, как он сказал, в делах у него были корреспонденты, а не друзья. Когда он обдумал это дело, он никоим образом не мог объяснить такое великодушное поведение со стороны Томсона и Френча по отношению к нему; и мог приписать это только такому эгоистическому аргументу, как этот: «Нам лучше помочь человеку, который должен нам почти 300 000 франков, и получить эти 300 000 франков через три месяца, чем ускорить его разорение и получить только шесть или восемь процент наших денег обратно». <sent> — А в чем я нарушил договор, ваше превосходительство? </sent> «Да, да, аббат рискует промокнуть», — сказал другой; а затем раздался взрыв жестокого смеха. | — И как я нарушил этот договор, ваше превосходительство? |
L=80 O=60 «О, вы поправитесь и окрепнете задолго до того, как я закончу свою работу в церкви, — сказал брат Эдвин. «Тогда твой сын придет и заберет тебя. Он взял из очага чайник с горячей водой и позволил Кристин подержать его, пока он ухаживал за Стейнулвом. После этого старику стало несколько легче, и вскоре вошел монах с едой и питьем для них. <sent> «Мне, наверное, было слишком жарко — здесь горит столько свечей — и я отвык пить столько вина…» </sent> Зал гильдии находился за садом больницы, и люди направлялись туда через сад трав, поскольку он пользовался большой известностью. Леди Гроа привезла сюда растения, о которых никто не слышал в Норвегии прежде, и, более того, все растения, которые люди привыкли выращивать в садах, лучше росли в ее гербариях, и цветы, и горшечные травы, и целебные травы. Она была очень ученой женщиной во всех таких вопросах и сама переложила на норвежский язык травы салернитской школы. … Леди Гроа была более чем когда-либо добра к Кристин, с тех пор как заметила, что служанка знает кое-что о травах, и хотела узнать об этом еще больше. | -- Мне, кажется, было слишком жарко, здесь горит столько свечей, а я не привык пить столько вина... |
L=60 O=40 «Ты меня простишь? <sent> Она закрыла за собой двери, взяла герцога за руку, нащупала несколько ступенек, ухватилась за перила, задела ногой ступеньку 1 и стала подниматься по лестнице: герцог насчитал два этажа. </sent> И он вышел из комнаты, не оглядываясь. | Оказавшись во дворе, герцог и молодая женщина прошли около основания стены на расстояние примерно двадцати пяти шагов; Пройдя это расстояние, г-жа Бонасье толкнула небольшую служебную дверь, открытую днем, но обычно запираемую на ночь. Дверь поддалась; они оба вошли и оказались в темноте, но г-жа Бонасье знала все перипетии той части Лувра, которая была отведена для служителей. Она закрыла за собой дверь, взяла герцога за руку, нащупала несколько шагов, ухватилась за перила, коснулась ногой ступеньки и стала подниматься по лестнице: герцог насчитал два этажа. Затем она повернулась направо, прошла по длинному коридору, спустилась на один этаж, сделала еще несколько шагов, вставила ключ в замок, открыла дверь и втолкнула герцога в квартиру, освещенную только ночником, со словами: Оставайтесь здесь, милорд Дьюк, кто-нибудь придет. Затем она вышла через ту же дверь, которую заперла, так что герцог оказался буквально пленником. |
L=80 O=80 «Хозяйка сейчас там накрывает на стол. Поминки, я полагаю, будут, да и священник тоже вернется. Как вы думаете, нам сейчас туда надо возвращаться? <sent> Ты еще не дорос до этого, тебе рано. </sent> Мне надо вернуться в монастырь и я не рассчитываю покинуть его на два, три, а может быть, и на четыре дня, потому что отец Зосима. . . | «Это когда все люди равны и все находится в общей собственности, когда брака больше нет, и когда каждый может выбирать свою религию, законы, которые ему нравятся, и все остальное. Но ты еще слишком молод, чтобы понять. . . Разве не холодно? |
L=60 O=60 «Князь, пожалейте Лизу, любезный мой!» Я плакал. <sent> А Бьоринг все-таки не возьмет без денег, а ты можешь ее лишить денег – вот она и испугается; ты женишься и тем отмстишь Бьорингу. </sent> «Это в своем роде мысль», — заметил Версилов; однако он не смеялся. | «Почему бы ей не согласиться? Бюринг все равно без денег ее не возьмет, а ты можешь лишить ее денег — так она испугается: ты женишься на ней и накажешь Бюринга. Да ведь ты мне сказал ты сам в ту ночь после того, как замерз, что она в тебя влюблена». |
L=80 O=40 «Она здесь!» — крикнул Дмитрий. «Я видел, как она только что повернула к дому, но не смог ее поймать. Где она? Где она?» <sent> – Убить! </sent> «Прошу прощения, брат, это была шутка». | «Убийство! Значит, он пытался убить и тебя?» |
L=80 O=100 Весь большой дом оглашался самыми необычными звуками — топотом детей, падающих с лестницы, топотом маленьких ножек, взбирающихся по одной лестнице и спускающихся по другой, и вырывающихся на тротуар, словно стая вороватых, наглых воробьев. Только у мадам Годрон их было девять — грязных, немытых и нечесаных, их чулки висели поверх обуви, а разрезы на одежде обнажали белую кожу под ними. У другой женщины на пятом этаже их было семеро, и они выходили по двое и по трое из всех комнат. Нана правила этой толпой, среди которой были и полувзрослые, и совсем младенцы. Ее премьер-министрами были Полина и Виктор; им она делегировала часть своей власти, пока играла в мамочку, раздевала самых маленьких, чтобы снова их одеть, шлепала их и наказывала по своему собственному сладкому желанию и с самым фантастическим расположением духа. Отряд скакал и бродил по сточной канаве, которая шла от красильни, и выходил с синими или зелеными ногами. Нана украшала себя и других стружками из мастерской столяра, которые они воровали прямо из-под носа рабочих. Двор принадлежал всем этим детям, по-видимому, и оглашался топотом их каблуков. Иногда, однако, им этого двора было мало, и они расползались во все стороны, к бесконечному отвращению мадам Бош, которая ворчала напрасно. <sent> Жервеза задохнулась. </sent> Вы смотрите на этот дом, — продолжал он. — Подумайте об этом — он всегда освещен сверху донизу. В нем проживает сотня постояльцев. Если бы у меня была какая-то мебель, у меня бы давно была комната. Здесь было бы очень хорошо, не так ли?» | Жервез ахнула. Она совершенно забыла о магазине. Она видела радость этих людей, когда они поверили, что от этого плана отказались, и с того дня они ни разу не упускали случая подшучивать над ее мечтой, которая рухнула, как карточный домик, и она почувствовала себя нездоровой и воображала, что они довольны несчастным случаем с братом, помешавшим осуществлению их планов. |
L=80 O=40 — Батюшка, оставьте нас, — сказал Базаров. — Я знаю, Анна Сергеевна, что вы его извините. Ибо в такое время… — И он кивнул на свое слабое, распростертое тело. <sent> – Я рад его возвращению. </sent> Поднявшись, он пошел прочь, словно в внезапной тревоге, позволив этим словам сорваться с губ. | «Я думаю, что наш Аркадий s'est dégourdi.[1] И в любом случае я рад снова его видеть». |
L=80 O=40 «Подойди сюда, чтобы мы могли тебя поздравить. Вот хороший муж! <sent> - Брать ! </sent> Затем он положил руку Рене на плечо и сказал несколько громче: «Спасибо, моя дорогая, но я уже знал эту историю. | Он вытянулся, как Рене, и изобразил печальный тон. «Конечно, ты прав, — сказал он. «Это утомительно. Я получаю не больше удовольствия, чем ты. Я часто мечтал о другом. . . . Нет ничего глупее, чем путешествовать. Что касается зарабатывания денег, то я бы предпочел пробежаться по этому поводу, хотя это не всегда так весело, как кажется на первый взгляд. Любить, быть любимым — это быстро надоедает, не так ли? . . . Да, в самом деле. Человеку это надоедает. |
L=60 O=60 «Насколько мне известно, нет», — коротко ответил Эрленд. <sent> Лавранс уже сидел в седле; он поднял ее за собой, сложив свой плащ, как подушку, на пояснице лошади.k34 Кристин разрешили сидеть, скрестив ноги, и держаться за его пояс. </sent> «Я думаю, было бы чудо, — сказал священник, — если бы она выжила и выздоровела. | Рагнфрид собрала длинные золотистые волосы Кристин и закрепила их под старой синей шапкой. Затем она поцеловала дочь в щеку, и Кристин побежала к отцу. Лавранс уже сидел в седле; он поднял ее за собой, сложив свою накидку, как подушку, на пояснице лошади. Там Кристин разрешили сидеть верхом и держаться за ремень. Потом они попрощались с ее матерью, но она прибежала с галереи в плаще Кристин с капюшоном; она передала его Лаврансу и велела ему хорошо заботиться о ребенке. |
L=60 O=0 — Ох, ради бога, пожалуйста, без господина: ваш гордый взгляд меня убивает, каждое ваше слово леденеет меня, как лед… <sent> На Масленице и на Святой вся семья и сам Илья Ильич ездили на гулянье кататься и в балаганы; брали изредка ложу и посещали, также всем домом, театр. </sent> Захар указал куда-то вправо. | На Масленицу и на Пасху вся семья и Обломов ездили кататься и на ярмарку; изредка они брали в театре ложу и ходили туда тоже все вместе. |
L=60 O=60 «Иди, иди!» - воскликнул Дантес. <sent> — Нет, нет, — сказал Фернан, удерживая его, — останься! </sent> «Коротко, что ты почерпнул?» | — Нет, нет, — сказал Фернан, удерживая его, — останься! В конце концов для меня совершенно не важно, испытываешь ли ты какое-нибудь злобное чувство против Дантеса или нет. Я ненавижу его! Я признаюсь в этом открыто. вы найдете средства, я приведу их в исполнение, при условии, что это не приведет к убийству этого человека, потому что Мерседес заявила, что убьет себя, если Дантес будет убит». |
L=80 O=40 — Я готов поспорить, князь, — кричал он, — что вы нисколько не хотели этого сказать, а, вероятно, имели в виду вообще обратиться к кому-то другому. Что такое? Вы плохо себя чувствуете, что ли? <sent> — Не торопитесь, Лебедев, вы по утрам гораздо добрее, — заметил, улыбаясь, Птицын. </sent> Приезд Настасьи был событием самым неожиданным и ошеломляющим для всех сторон. Во-первых, она никогда раньше там не была. До сих пор она была так надменна, что даже ни разу не попросила Ганю познакомить ее со своими родителями. В последнее время она даже не упоминала о них. Ганя отчасти был этому рад; но все же он записал эти деньги в ее дебет счета, который должен был быть оплачен после свадьбы. Он бы вынес от нее что угодно, только не этот визит. Но одно казалось ему совершенно ясным: ее нынешний визит и подарок ее портрета именно в этот день достаточно ясно указали, каким образом она намеревалась принять свое решение! | — Не ходи так быстро, Лебедев, ты утром гораздо мягче, — сказал Птицин, улыбаясь. |
L=80 O=40 «Как красиво», — сказала она непонимающе. «Что это?» <sent> Он не мог больше терпеть, отодвинул кресло, вышел из кабинета и поднялся наверх, в дом. </sent> Две большие, ясные, детские слезы скатились по ее щекам, на которых уже едва заметно начали проявляться первые признаки старости. | Он больше не вынесет этого. Он отодвинул стул, вышел из кабинета и поднялся наверх. Куда ему идти? В салон, чтобы вас с непринужденной и легкой снисходительностью встретил господин фон Трота, пригласить его на ужин и получить отказ? Одной из худших особенностей этого дела было то, что поручик избегал его, отказывался от всех официальных приглашений главы дома и ограничивался свободным и частным сношением с его хозяйкой. |
L=80 O=60 «Но взаимная привязанность, конечно, может быть», — сказал адвокат. <sent> — Позволенья никто не дает, а только что от мужчины в доме ничего не прибудет, а женщина — жено — утлый сосуд, — продолжал внушать купец. </sent> «Чего эти люди, похоже, не понимают, — сказала дама, — так это того, что брак без любви — это вообще не брак; любовь — единственное, что может освятить брак, а единственные истинные браки — это те, которые освящены любовью». | «Никто ничего подобного не решал. Просто дом от мужских усилий ничего не выигрывает, а женщина — хрупкий сосуд, — серьезно продолжал купец. |
L=80 O=40 А затем, когда мы снова поднялись по лестнице, поднимающаяся вода последовала за нами в темноте. <sent> Она увидела его, потому что ее глаза искали его. </sent> Тут, понимая, что Ришар сейчас взорвется, Моншармен вмешался и взял на себя руководство допросом. Так он узнал, что служительница нашла вполне естественным услышать голос, утверждающий, что ложа занята, когда там явно никого не было. Такое случалось и раньше, и, по ее мнению, единственным объяснением было привидение. Никто не видел его в ложе, но все его слышали. Она сама часто его слышала, и ей можно было доверять, потому что она никогда не лгала. Спросите господ Дебьена и Полиньи и всех, кто ее знал, не говоря уже о господине Исидоре Сааке, которому призрак сломал ногу! | Рауль поспешил за кулисы и ждал ее. Она увидела его, потому что ее глаза искали его. «Быстрее! Быстрее! За мной!» — сказала она. И она поспешно повела его в свою гримерку, игнорируя толпу поклонников, привлеченных к ее двери ее новообретенной славой, которые остались бормотать: «Какое позорное поведение!» |
L=80 O=100 - Граф, - добавила Мерседес с умоляющим взглядом, - есть прекрасный арабский обычай, который делает вечными друзьями тех, кто вместе ел хлеб и соль под одной крышей. <sent> Максимилиан понял. </sent> Монте-Кристо, настроенный таким образом на беседу, которую он намеревался провести с Моррелем и его семьей, ушел, пробормотав на ходу следующие строки Пиндара: «Юность — это цветок, плодом которого является любовь; счастлив тот, кто, наблюдая за его молчаливым ростом, получает возможность собрать его и назвать своим». | «Максимилиан понял его. |
L=100 O=60 «Не я, господин граф! — воскликнул Морсер. — Это был кто-то другой, кому вы, должно быть, оказали ту же услугу и кого вы путаете со мной. Давайте, напротив, поговорим об этом, умоляю вас; ибо если вы решитесь рассказать об обстоятельствах этого дела, может быть, вы не только расскажете мне снова немногое из того, что я знаю, но и многое из того, чего я не знаю». <sent> «Сами посчитайте. </sent> «Именно так!» — сказал Альберт. «Я вижу, что вы прекрасный наставник. Тогда прощайте, мы вернемся в воскресенье. О, кстати, я получил известие от Франца». | «Считайте сами». |
L=80 O=60 «Если ты даже этого не можешь вынести, как ты собираешься стать священником?» <sent> «Эхе-хе-хе. </sent> Я снова растянулся на полу во весь рост, и очень скоро мне в голову пришли следующие строки. | При этом он громко захохотал, а затем вдруг стал серьезным. «Но очень жаль, когда мужчина доходит до этого», — сказал он. |
L=80 O=80 Я не могу себе представить, как твои ноги выдерживают эти крестьянские башмаки, ты такой маленький, нежный человек и выглядишь так, будто тебя драгоценно избаловали! Ах, епископ, должно быть, знал о вас многое, раз пошел и дал вам самую бедную жизнь в департаменте. <sent> Священник заменил чашу очистителем, диском, палочкой; затем он снова сжал две широкие складки вуали и положил кошелек, в который сложил капрала. </sent> «Ей было так приятно присматривать за тобой», — продолжал старик. ' Пока я курил трубку, я слышал ее смех. Мне этого было вполне достаточно. Девушки подобны боярышникам; когда они расцветают, они делают все, что могут. Ну, теперь ты придешь, если твое сердце подскажет тебе это. Уверена, малышке это понравится. Спокойной ночи, Кюр. | Затем наступил конец, акт благодарения Богу. В последний раз служитель убрал Миссал и вернул его на правую сторону. Священник положил на чашу очиститель, диск и покров; еще раз сжал вместе две большие складки вуали и положил на нее сумку с капралом. Все его существо теперь было одним актом пылкой благодарности. Он просил у Неба прощения своих грехов, благодати святой жизни и награды жизни вечной. Он оставался как бы пораженным этим чудом любви, вечно повторяющимся жертвоприношением, которое изо дня в день поддерживало его кровью и плотью его Спасителя. |
L=60 O=60 «Что мы сделали не так?» — спросила Лиза у матери. «Кто бы мог подумать, что это наша вина. Мне жаль папу, но почему мы должны страдать?» <sent> Он надел халат, укрылся пледом и сел в кресло к чаю. </sent> — Он ужасно страдал в эти последние дни. — Неужели? — спросил Петр Иванович. | Сменив рубашку, он понял, что смотреть на свое тело было бы еще ужаснее, поэтому отвернулся. Наконец это было сделано. Он надел халат, завернулся в плед и сел в кресло с чаем. На какое-то мгновение он почувствовал себя отдохнувшим, но при первом же глотке чая снова тот же вкус, та же боль. Он заставил себя выпить чай, затем лег на спину и вытянул ноги. Он лег и сказал Петру, что может идти. |
L=80 O=0 Он нашел дом на улице Плюме и уединился там. Теперь он называл себя Ультим Фошлеван. <sent> «Твои друзья только что застрелили тебя. </sent> Время от времени где-то в процессии происходили задержки, и одна или другая из двух линий с обеих сторон останавливалась, пока зацепка не распутывалась. Одного застрявшего вагона было достаточно, чтобы парализовать всю линию. Тогда они снова начнут двигаться. | Анжольрас посмотрел на Жавера и сказал ему: «Твои друзья только что застрелили тебя». |
L=80 O=80 «Ну, я скажу вам, — продолжает Синтрам, — что та, которая бросает любимого человека, продает его дьяволу. Вот так я и попала в его когти. Люди, конечно, думают, что они так хорошо поступают; отрекаться — хорошо, а любить — зло. <sent> Долг звал его. </sent> «Как ты хорош, как ты хорош! — говорит он. | Долг звал его. Там, в его доме, сидела его мать и ждала его. Семнадцать лет она ждала, когда он вернется из Экебю. Теперь она написала письмо с призывом, и он повиновался. Он знал, что это будет его смертью; но он повиновался, как хороший сын. |
L=80 O=100 Что ты сделал со мной? <sent> – М-да... действительно здорово, – шепнул один из пришедших. </sent> Маргарита беспрекословно повиновалась, но, сев, снова спросила: «Кто ты? | «Ммм, да… он действительно впечатляет», — прошептал один из них. |
L=80 O=100 «Мы встретились в Осло, — сказал Эрленд. «После этого она жила у своего дяди в Гердаруде. Она вышла в лес, чтобы встретиться со мной. Он посмотрел вниз и довольно тихо сказал: «Она была там одна. <sent> [324] - Если ей стоит пойти к отцу и сказать об этом. </sent> Она попыталась утешить себя; Эрленд, вероятно, счел за лучшее, чтобы никто из тех, кто имел над ней власть, не узнал об их дружбе. Она и сама могла это понять. Но ей всем сердцем хотелось увидеть его, и она плакала, когда в тот вечер ложилась спать на чердаке, где спала с маленькими дочерьми Осмунда. | Что, если она пойдет к отцу и расскажет ему? Лучше было бы отказаться от всех этих хлопот, выдать ее замуж за Эрленда тихо, без церковного венчания и большого пира, - теперь, когда речь шла о том, чтобы она обзавелась именем жены, прежде чем всем станет ясно, что она уже вынашивает ребенка Эрленда. . |
L=0 O=100 Dong Zhuo leaps towards Yuan Shao but <sent> Baimenlou Lu Bu dies </sent> Тайный указ, спрятанный за поясом, Написанный императорской Небесной киноварью. Адресовано Дуну, решительному защитнику: | Люй Бу погибает в бою. |
L=100 O=40 Однажды, когда мне надоело наше обычное место возле деревянных лошадок, Франсуаза повела меня на экскурсию — через границу, которую через равные промежутки времени охраняли маленькие бастионы женщин, производящих ячменный сахар, — в те соседние, но чужие края, где лица прохожих были странными, где проезжала повозка, запряженная козами; затем она ушла, чтобы положить свои вещи на стул, стоявший спинкой к кустам лавра; ожидая ее, я мерил шагами широкую лужайку с скудной коротко подстриженной травой, уже выгоревшей на солнце, в дальнем конце которой возвышалась статуя, возвышающаяся над фонтаном, перед которой маленькая девочка с рыжеватыми волосами играла с воланом; когда с тропинки другая маленькая девочка, надевавшая плащ и прикрывавшая свой батлдор, резко крикнула: «Прощай, Жильберта, я сейчас иду домой; не забудь, мы придем к тебе сегодня вечером, после ужина». Имя Жильберта пронеслось совсем рядом со мной, тем сильнее вызывая в памяти ту, которую оно обозначало, что оно не просто относилось к ней, как говорят о мужчине в его отсутствие, но было обращено непосредственно к ней; оно пролетело так близко от меня, в действии, так сказать, с силой, которая возрастала с изгибом его траектории и по мере того, как оно приближалось к своей цели; — неся в своем следе, я мог чувствовать, знание, впечатление о той, к которой оно было адресовано, которое принадлежало не мне, а другу, который звал ее, все, что, произнося слова, она более или менее живо пересматривала, чем обладала в своей памяти, об их ежедневной близости, о визитах, которые они наносили друг другу, о том неизвестном существовании, которое было тем более недоступно, тем более мучительно для меня от того, что было, наоборот, таким знакомым, таким послушным этой счастливой девушке, которая позволила своему посланию проскользнуть мимо меня, так что я не смог проникнуть сквозь его поверхность, которая бросила его в воздух с беззаботным криком: позволив плавать в атмосфере восхитительному эфирному маслу, которое это послание выделило, касаясь их с точностью, из определенных невидимых точек в мадемуазель. жизнь Свана, с наступающего вечера, как это будет после обеда у нее дома, — образуя на своем небесном пути среди детей и их нянь небольшое облачко, изысканно окрашенное, подобное тому облаку, которое, клубясь над одним из садов Пуссена, отражает в деталях, подобно облаку в опере, кишащему колесницами и лошадьми, некое видение жизни богов; наконец, бросая на эту неровную траву, на то место, где она стояла (одновременно клочок увядшего газона и мгновение послеполуденного времени прекрасной теннисистки, которая продолжала бить и ловить свой волан, пока гувернантка с синим пером на шляпе не отозвала ее), чудесную маленькую полоску света цвета гелиотропа, раскинувшуюся по лужайке, как ковер, по которому я не мог устать ходить взад и вперед медлительными ногами, ностальгический и богохульный, в то время как Франсуаза кричала: «Ну же, застегивай пальто, смотри, и пойдем!», и я впервые заметил, насколько вульгарна ее речь и что у нее, увы, нет синего пера на шляпе. <sent> Его опасения возродились во время Страстной недели: </sent> Тому, кто искал друга, он сказал с улыбкой: «Но как мило с твоей стороны, ты надел голубые глаза к своему кушаку». «И на тебе тоже синие наручники». «Какой очаровательный разговор мы ведем для такого места! Я не утомляю вас, не так ли, и не задерживаю вас?» «Нет, мне нечего делать, спасибо. | Ее беспокойство снова вспыхнуло на Страстной неделе: |
L=80 O=80 — Тогда пойдем, — сказал он, встал и повел нас в дом. <sent> Двоим детям пришлось поскорее попрощаться, потому что герр Зеземанн уже был там, чтобы отвести Хайди к фургону. </sent> Этот ответ обрадовал Хайди, и, осматривая комнату в поисках подходящего места, она заметила лестницу, прислоненную к стене возле кровати ее дедушки. Она тут же поднялась наверх и очутилась на сеновале. Там лежала куча свежего, душистого сена, а в стене чердака было круглое отверстие, через которое она могла видеть всю долину. | Ей и Кларе пришлось поскорее попрощаться, так как мистер Зеземан ждал, чтобы посадить Хейди в карету, а мисс Роттенмайер тоже стояла наверху лестницы, чтобы попрощаться. Она сразу увидела странный красный сверток, выхватила его из корзины и бросила на пол. |
Subsets and Splits