uuid
stringlengths 36
36
| subject
int64 0
0
| topic
stringclasses 1
value | metadata
stringclasses 1
value | chunk
stringlengths 4
1.5k
|
|---|---|---|---|---|
19fb6ce1-cfa7-4362-ba50-91e0273cd52b
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
^ Важное отличие управления от согласования состоит в том, что падежная граммема управляемого существительного навязывается именно управляющей лексемой в целом, а не ее отдельной словоформой; ср. изучап/изучает/изучили бы... синтаксис-0, но при переходе от одной лексеме к другой управление может меняться, ср. изучение синтаксис-а. Если оказывается, что разные словоформы лексемы-контролера требуют разных падежей зависимой лексемы, то перед нами ситуация согласования (ср. пример согласования падежных граммем грузинских существительных с временем глагола, разбиравшийся в /./; см. также ниже замечание о согласуемых падежах, 2.5).
162
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
нием предикатно-аргументной зависимости (предикат управляет некоторой граммемой своего аргумента); хотя подробное рассмотрение этой проблематики выходит за рамки морфологии, ниже нам еще придется возвращаться к ней.
|
c9614a12-3f10-4df8-832c-fc2e98edcabe
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Как видно уже из приведенных примеров, основным грамматическим средством выражения управления является категория падежа: падежные граммемы (отдельную граммему этой категории, как и категорию в целом, также называют «падежом») оформляют управляемое существительное и являются показателями его синтаксически зависимого статуса; тем самым, падеж принадлежит к числу грамматических категорий, оформляющих синтаксически зависимый элемент (см. [Мельчук 1998: 313—371]),0). Однако функция падежа не сводится только к выражению самого факта синтаксической зависимости имени. Если бы это было так, то в языках мира были бы представлены всего две падежных граммемы, маркирующие соответственно «зависимую» и «независимую» синтаксическую позицию имени. Такие падежные системы, вообще говоря, встречаются, но они являются редкими и справедливо квалифицируются лингвистами как «вырожденные»: наличие в языке двухпадежной системы — последний этап перед полной утратой им категории падежа.
Один из наиболее известных примеров двухпадежной системы — та, которая была засвидетельствована в старофранцузском (IX—XIII вв.) и старопровансальском языках, с морфологическим противопоставлением номинатива (или «прямого падежа») и обликвуса (или «косвенного падежа»). Так например, парадигма склонения существительного туз ‘король’ в старофранцузском языке выглядела следующим образом:
0) ЕД.Ч МН.Ч
НОМ гоу-5 гоу-0
ОБЛ гоу-0 гоу-5
|
466e039e-c430-47f4-8807-ad655fbe602e
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
0) ЕД.Ч МН.Ч
НОМ гоу-5 гоу-0
ОБЛ гоу-0 гоу-5
(Обратите внимание на изящную экономию языковых средств, при которой четыре различных комбинации граммем выражаются всего двумя различными показателями, один из которых к тому же нулевой. Это оказывается осуществимым за счет того, что каждый показатель получает возможность выражать как значение а некоторой грамматической категории, так и противопоставленное ему значение Ь\ такое явление называется хиазмом (греч. ‘перекрещивание’). Семиотически необычным является и нулевое маркирование множественного числа в номинативе — при ненулевом маркировании единственного, что противоречит известному принципу иконичности языковых знаков: этот принцип требует, чтобы словоформа множественного числа была по крайней мере не короче словоформы
101 Другой категорией, имеющей такую функцию, является, как можно видеть, наклонение глагола; тем самым, падеж противопоставляется наклонению, как именная синтаксическая категория — глагольной. Однако синтаксическая функция является у категории наклонения не единственной (и, по-видимому, не главной), поэтому более подробно оно будет рассмотрено в разделе о глагольной модальности (Гл. 7, §2).
§2. Падеж
163
единственного; ср. [Якобсон 1966]; подробнее см. также |Р1апк 1979; Настал 1980; Эге881ег е( а1. 1987].)
|
640907a7-e7d8-4647-9c4e-048941f49b3d
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Старофранцузский обликвус маркирует все случаи синтаксической зависимости имени (в позиции косвенного дополнения; в припредложной позиции, ср. а1 ту ‘королю’; в позиции приименного определения, ср.^и ту ‘сын короля’, и т. п.), не различая их между собой.
Очень своеобразная двухпадежная система сформировалась в берберских языках, где имена в косвенном падеже (его традиционное название -«аннексионное», или «присоединительное состояние») употребляются после предлогов, в качестве определений к именам и в некоторых других более специфических синтаксических контекстах; в остальных случаях употребляется прямой падеж (традиционно называемый «свободным состоянием»). Граммемы падежа у большинства имен выражаются префиксами к-/у- и/или чередованием начальной гласной, ср. та-мазихт аг%аг ‘человек, ПРЯМ’ ~ тг%аг ‘человек, КОСВ’, 1г%агеп ‘люди, ПРЯМ’ ~ уег$агеп ‘люди, КОСВ’, а/ш ‘рука, ПРЯМ’ ~ и/из ‘рука, КОСВ’ и т. п.
К расширенному варианту падежной системы, практически не различающей виды синтаксической зависимости, можно отнести и трехпадежную систему того типа, которая имеется в классическом арабском языке, где, в первом приближении, аккузатив (суффикс -а-) выражает любую синтаксическую зависимость имени от глагола, а генитив (суффикс -/-) выражает любую синтаксическую зависимость имени от имени или от предлога.
|
46681dab-e000-4612-8eb2-96b6d048503b
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Утверждение о том, что срок жизни таких «редуцированных» падежных систем в языках обычно недолог, справедливо в большей степени по отношению к существительным; падежные системы (личных) местоимений (которые во многих языках мира имеют особый набор падежных граммем или вообще оказываются единственным классом склоняемых слов) могут существовать в «редуцированном» виде и достаточно длительное время. Так, в английском, в болгарском и в современных романских языках местоимения продолжают устойчиво различать два или три падежа после утраты существительными этой категории; в языке волоф . (Западная Африка) личные местоимения имеют двухпадежную парадигму, тогда как существительные не изменяются по падежам (и не обнаруживают никаких следов существования категории падежа в прошлом) иК
Другие падежные функции связаны с тем фактом, что падеж в большинстве языков оказывается главной (и практически единственной) словоизменительной синтаксической категорией имени; собственно, словоизменение имени (= «склонение») и его изменение по падежам в традиционной грамматической терминологии фактически являются синонимами* 12*. Поскольку в нормальном случае число падежных граммем колеблется от четырех-пяти до восьми-десяти (о системах с боль-
п*Но существуют и языки, в которых, напротив, местоимения имеют редуцированную падежную парадигму по сравнению с существительными; таковы, в частности, самодийские языки.
|
0f412192-e808-419e-a3b1-1b4f1bc7d279
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
12* Сами термины падеж (калька с греч. рпмм; ср. лат. сош, букв, ‘падение’) и склонение (ср. лат. десЧпапо, букв, ‘отклонение’) концептуально связаны с античной парадигматической моделью морфологии, в рамках которой словоформа номинатива («прямого падежа») считалась исходной, а все остальные словоформы воспринимались как «отклонение» («отпадение») от нее.
164
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
шим количеством падежей мы поговорим отдельно), то напрашивается естественный вывод: помимо самого факта синтаксической зависимости имени разные падежные граммемы различают типы этой зависимости. Тем самым, мы опять (как и в случае с согласовательным классом) сталкиваемся с проникновением семантической информации в правила употребления граммем синтаксической категории; эта «семантическая подкладка» у падежа является даже более отчетливой, чем у согласовательного класса. В сущности, падеж является смешанной семантико-синтаксической категорией, семантические аспекты употребления которой могут быть то более, то менее отчетливы — в зависимости от конкретной падежной граммемы и от организации падежной системы в целом.
Каковы же семантические функции падежей? В современной лингвистике принято связывать их с тем, что называется семантической и синтаксической «ролью» имени в составе определенной ситуации; в рамках такой терминологии падеж можно определить как грамматическую категорию, выражающую различные синтаксические (и/или семантические) роли имени.
|
9615f625-571a-44ac-a974-15c9ebaee065
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Напомним, что синтаксическая роль (в общих чертах соответствующая традиционному понятия члена предложения) является обобщением класса семантических ролей, которые в данном языке кодируются одинаковыми синтаксическими средствами; инвентарь основных синтаксических ролей включает подлежащее, прямое дополнение (взял топор, срубил дерево, построил дом — в русском языке обычно винительный падеж без предлога), непрямое дополнение (послал письмо брату, показал страннику дорогу — в русском языке дательный падеж без предлога) и косвенное дополнение, или обликвус (все остальные случаи: работал рубанком, жил в лесу, боялся грозы)', подробнее см., например, [Со1е/5ас!ос1с (едз.) 1977 и В1аке 1990].
|
b3d06066-1bd0-4425-af3e-59d5db4170fa
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Семантическая роль имени при данном предикате, в свою очередь, является частью семантики этого предиката и отражает общие свойства участников определенных групп ситуаций (в данных рассуждениях мы исходим из общепринятого, хотя и несколько упрощенного представления, согласно которому глагольные — точнее, предикатные — лексемы описывают «ситуации», а именные лексемы — «участников» этих ситуаций, которые называются аргументами предикатов; см. также Гл. 3). Состав и количество семантических ролей, выделяемых при том или ином описании, зависят от конкретной задачи и могут существенно различаться; так, в приведенных выше трех объектных синтагмах (взял топор, срубил дерево и построил дом) роли аргумента, вообще говоря, разные: в первой ситуации мы имеем дело с физическим объектом, который просто меняет свое местоположение, во втором случае — с физическим объектом, претерпевающим заметные изменения в результате воздействия на него, в третьем случае — с создаваемым объектом, который вообще не существовал до начала ситуации и начинает существовать после ее
§2. Падеж
165
|
f178d545-ceb0-4f44-9cc1-40c699f6c274
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§2. Падеж
165
завершения. Все эти три роли различаются по многим признакам (и это различие может быть лингвистически существенным), но с точки зрения русского языка в них усматривается больше общего, чем различий: все эти три роли соответствуют «объекту» (или «папиенсу»), который является конечной точкой приложения энергии со стороны сознательного деятеля («агенса») и с которым в результате этого происходят наблюдаемые физические изменения.
Задачи описания падежной семантики ориентированы на не слишком дробную классификацию ролей, оперирующую уже в значительной степени обобщенными классами; в большинстве случаев достаточно сравнительно небольшого набора из двух - трех десятков ролей. Важнейшие из них следующие:
Агенс: активный, обычно наделенный волей и сознанием, участник ситуации, расходующий собственную энергию в процессе деятельности (солдат бежит; старик разжег костер; сестра рассказала сказку)',
Пациенс: пассивный участник ситуации, претерпевающий изменения в ходе не контролируемых им внешних воздействий (мальчикспит; старик срубил дерево; стена рухнула);
Экспериенцер: участник ситуации, воспринимающий зрительную, слуховую и т. п. информацию {солдат увидел костер; лев чует добычу; сестра тебя не узнает; мальчик боится грозы)',
Стимул: источник информации для экспериенцера (соответственно, второй аргумент в четырех предыдущих примерах);
|
cd2320f7-da35-4fa1-8fa2-53dca8320f80
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Адресат: участник, которому агенс направляет информацию, желая, чтобы он ее воспринял (сестра рассказала мне сказку; покажите гостю его комнату);
Реципиент: участник, который становится обладателем пациенса в результате целенаправленной деятельности агенса (дай счастливому денег; солдат получил письмо);
Бенефактив: участник, интересы которого непосредственно затрагивает ситуация (или участник, который должен воспользоваться конечным результатом ситуации), но ни агенсом, ни пациенсом этой ситуации не является {солдату сшили мундир; у ослика украли хвост; у Царя заболела дочь)13);
Инструмент: участник (обычно неодушевленный), которого агенс использует для осуществления своей деятельности {что написано пером, того не вырубишь топором; такие детали изготавливают на токарном станке; все слова аккуратно подчеркни по линейке);
|3* Строго говоря, следовало бы различать собственно бенефактив («положительно затронутый участник», ср. поцеловать графине руку) и малефактив («отрицательно затронут ый участник», ср. наступить графине на ногу), но термин «бенефактив» обычно используется как обобщающий для этого класса ролей.
166
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
Причина: участник (обычно неодушевленный или действовавший бессознательно), который является причиной ситуации {дождь затопил посевы; царь обрадовался известию; страх гнал его в путь; от работы кони дохнут; из-за тебя мы опять опоздаем)',
|
e91852bb-0004-4f0d-8e73-2a117781e616
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Источник: исходный пункт движения {из дома вышел человек; бежим отсюда);
Цель: конечный пункт движения {к нам едет гость; опусти письмо в ящик);
Траектория: место, по которому проходит движущийся объект (ехал солдат лесом/по мосту; грабитель проник в дом через окно);
Место: участок пространства или объект, в котором локализована ситуация в целом (в детстве я жил в Сенегале; стол стоит на веранде; лифт вмещает 14 человек).
Разумеется, наши формулировки приблизительны и преследуют сугубо иллюстративные цели; более подробные сведения о семантических ролях и их использовании в разных разделах лингвистики можно найти в классической работе [Филлмор 1968], а также в [Филлмор 1977; Чейф 1971; Апресян 1995: 24-28 и 119-133; МеггЫска 1988:-391-461; Уап УаНп/ЬаРоПа 1997: 139-195] и др. Инвентарь приведенных ролей также далеко не полон — существуют еще, например, участники с ролью средства {покрасил охрой), времени {шел всю ночь), основания для сравнения {хуже обезьян и носорогов) и многие другие; возможны более тонкие разбиения внутри уже выделенных классов и, наоборот, более крупные объединения, и т. п.
|
5b7dd3ad-2caa-4ce5-879d-2ca77a512ed3
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Понятие семантической роли в современную лингвистику было введено Чарлзом Филлмором, использовавшим первоначально термин «глубинный падеж» (примечательна верность термину «падеж», хотя и употребленному в нестандартном значении, т.е. применительно к неморфологическим сущностям). Инвентарь «глубинных падежей» многократно пересматривался (в том числе и самим Филлмором) и у разных авторов и в разных теориях сильно различается. В наибольшей степени аппарат ролей используется в функционально-ориентированных синтаксических теориях, но в современной версии порождающей грамматики Н. Хомского понятие семантических ролей тоже присутствует (под именем «тета-ролей»).
Несмотря на то, что понятие роли является одной из важнейших составляющих семантического и синтаксического (а не морфологического) теоретического аппарата, к рассмотрению актантно-ролевой проблематики мы будем еще неоднократно обращаться — при анализе категорий залога и актантной деривации, проблемы частей речи, аспектуальных категорий.
Даже приведенных иллюстраций достаточно, чтобы убедиться, что между семантическими и синтаксическими ролями есть зависимость, но нет прямого соответствия; разные падежные системы (и даже разные
§2. Падеж
167
падежные граммемы) в разной степени ориентированы на семантическую и синтаксическую составляющую ролевых характеристик имени.
|
0d6b308f-0b51-4a78-adf3-67c1b0d13874
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Подчеркнем еще раз, что в любой не редуцированной до крайности падежной системе падеж с точки зрения функции является в первую очередь показателем роли имени и лишь вследствие этого — маркером синтаксической зависимости имени. «Ролевая» функция падежа нагляднее всего проявляется в безглагольных предложениях, когда предикат отсутствует и «восстановить» роль аргументов можно только по падежным граммемам, ср. русск. кто кого, огнем и мечом, каждому свое и многие другие; именно в таких употреблениях видна очень существенная семантическая нагрузка падежа, никоим образом не сводимая к так называемому «сильному» (т. е. к чисто синтаксическому) управлению.
2.2. Инвентарь падежей в языках мира
|
944c0358-6837-47c3-81d1-212717946eb0
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
2.2. Инвентарь падежей в языках мира
Перечисленные выше семантические роли выражаются в падежных системах языков мира с разной степенью дробности, но, как правило, каждой такой роли (или группе близких ролей) в какой-то из падежных систем соответствует свой особый падеж. Разумеется, функции двух падежных граммем, даже выражающих одинаковые семантические роли, в двух разных языках могут не совпадать (и, как правило, не совпадают) за счет различия в других (не центральных) употреблениях этой граммемы; так, падеж, выражающий роль инструмента, может также выражать (или не выражать) роль средства, времени, места и т.д., и т. п.; но при сравнении падежных систем (и при выборе названия падежа) принято ориентироваться на центральную функцию падежа. Так, падеж, выражающий роль инструмента, скорее всего назовут инструментальным вне зависимости от того, какие еще роли он способен в данном языке выражать (см., впрочем, ниже замечание о названиях падежей).
Ниже, приводя названия наиболее распространенных в языках мира падежных граммем, мы будем иметь в виду, конечно, только «чистые» случаи. Пояснение вида «инструментальным называется падеж, выражающий семантическую роль инструмента» приблизительно эквивалентно следующему утверждению: «чтобы падеж был назван инструментальным, необходимо, чтобы он выражал роль инструмента в качестве единственной или центральной».
|
3abf59dc-4f0c-44f2-9c8d-297c5a98c445
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Выражение ролей агенса, пациенса, экспериенцера и стимула (так называемые «главные синтаксические роли», отражающие наибольшую степень вовлеченности аргумента в ситуацию14*) в разных языках, как из-
14) Противопоставление «главных» (в наибольшей степени вовлеченных) и «периферийных* участников ситуации (вовлеченных в ситуацию более слабо), полезное для решения многих задач семантического, синтаксического и морфологического анализа, восходит в предложенному Р. О. Якобсоном делению падежей на «полные* (или «центральные») и «периферийные» [Якобсон 1936], которое было впоследствии так или иначе использовано разными лингвистами; к современному состоянию проблемы ср. [Падучева 1998].
168
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
вестно, подчинено разным семантико-синтаксическим стратегиям (изучаемым в рамках синтаксической типологии); эти различия, естественно, могут сказываться и на падежном маркировании аргументов, и мы в самом общем виде охарактеризуем их (подробнее см., например, [Кибрик 1979 и 1980] или [О1хоп 1994]). Для этого рассмотрим следующий ряд русских предложений:
№ а) Мальчик бежит.
b) Мальчик спит.
c) Мальчик поймал птицу.
б) Мальчик увидел птицу.
|
eb23a9c7-a580-43da-a347-56fd80931dce
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
b) Мальчик спит.
c) Мальчик поймал птицу.
б) Мальчик увидел птицу.
В предложении (2 а) перед нами агенс одноместного глагола (далее А1), в предложении (26) — пациенс одноместного глагола (далее Р1), в предложении (2 с) — агенс, противопоставленный пациенсу в конструкции с двухместным глаголом (обозначим их, соответственно, А11 и Р11). Наконец, в предложении (2 6) представлены экспериенцер (Е) и стимул (8) при двухместном глаголе.
|
5cbe3e75-fbba-4d23-b619-989118d4ae01
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Язык типа русского использует для выражения всего этого разнообразия ролевых ситуаций лишь два морфологических падежа: номинатив, или именительный падеж (кодирует А1, А11, Р1 и Е), и аккузатив, или винительный15* падеж (кодирует Рп и 8). Такая стратегия (называемая аккузативной) очень распространена в языках мира; она ориентирована как на синтаксическую роль имени (при одноместном глаголе номинатив выражает подлежащее независимо от его агентивно-пациентной семантики), так и на семантическую (при двухместном глаголе пациенс получает особую падежную маркировку — с помощью аккузатива); отметим, что в аккузативных языках, как правило, роль экспериенцера отождествляется с ролью агенса, а роль пациенса — с ролью стимула. Тем самым, для русского языка более корректно говорить о том, что номинатив и аккузатив выражают две обобщенные синтаксические роли: подлежащего и прямого дополнения, уже достаточно сильно удаленные от конкретной ролевой семантики (синтаксический характер этих двух русских падежей станет еще более заметен при рассмотрении категории залога).
Иная стратегия (называемая эргативной) состоит в том, что для выражения ролей участников ситуаций (2а-с) также используются только два падежа, но распределение их функций иное: один падеж (называемый номинативом или абсолютивом) кодирует А1, Р1 и Рп; ему противопоставляется падеж (называемый эргативом), который кодирует только А11: тем
|
cc55de93-3bd7-46a4-a9ee-78d755aaa958
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
|5) Латинский термин ассивснЫю (и его неточная русская калька винительный) восходят к греческому аШаИкё рШ$, букв, ’причинительный падеж’ (т. е. падеж, обозначающий объект воздействия).
§2. Падеж
169
самым, агенс двухместного глагола противопоставляется всем остальным участникам ситуации.
Эргативная стратегия также использует, наряду с семантическими, и синтаксические принципы (не различая, например, ролей при одноместном глаголе); однако в целом эргативные языки (к которым относится значительная часть нахско-дагестанских, картвельских, абхазо-адыгских, чукотско-камчатских, австралийских, полинезийских; часть индоарийских; эскимосские, баскский и другие языки) являются более «семантичными» в том, что касается принципов падежного оформления аргументов глагола. Так, в эргативных языках экспериенцер часто кодируется иначе, чем агенс (с помощью дательного падежа или даже особого падежа, называемого аффективом\ ср. возможность использования той же стратегии в русск. Мне известно/'слышно/'страшно/холодно, нем. Мт [дат] Ш как ‘мне холодно’ и т. п.); стимул по-прежнему кодируется абсолютивом.
|
25e46e26-ccc1-4853-9ff9-af24b8f7e655
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
К числу «главных синтаксических падежей» следует отнести и генитив (родительный падеж), основной синтаксической функцией которого (как впервые показал Эмиль Бенвенист в известной статье 1961 г.) является выражение любого приименного аргумента (даже если при глаголе эти роли в языке различаются); ср. хрестоматийный латинский пример атог ра1т, который может иметь как значение ‘любовь отца’ (генитив выражает роль экспериенцера; при глаголе номинатив), так и значение ‘любовь к отцу’ (генитив выражает роль стимула; при глаголе аккузатив). Выражая лишь одну обобщенную приименную синтаксическую зависимость, генитив в индоевропейских языках аккумулировал большое количество разнообразных семантических функций (подробный анализ русского материала см., например, в [Борщев/Кнорина 1990]); одной из важнейших является выражение посессора, или обладателя. В то же время не во всех языках приименной аргумент теряет способность различать семантические роли, ср. русск. подарок отца у$. подарок отцу.
|
966bc915-71f3-4eae-9fa9-844270a8889a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Вторая группа падежей ориентирована на более периферийные семантические роли аргументов. Падеж, называемый дативом (или дательным), выражает прежде всего роль реципиента (обычно объединяемую с ролью адресата и часто — с ролями бенефактива и экспериенцера в падеж синтаксического непрямого дополнения); но, например, в санскрите адресат при глаголах речи кодируется аккузативом. С другой стороны, в дравидийском языке брахуи бенефактив выражается самостоятельным падежом, тогда как адресат и реципиент морфологически кодируются так же, как пациенс — аккузативом. Роль инструмента (и близкие к ней) может выражаться особым инструментальным (или творительным) падежом (из индоевропейских языков такой падеж существует в большинстве славянских, в литовском, санскрите, армянском; из неиндоевропейских — например, в большинстве дравидийских языков, в грузинском, в юкагирском). Как можно видеть, степень периферийности разных аргументов
170
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
различна; реципиент и адресат в целом ближе к пациенсу, чем инструмент, и во многих языках они морфологически трактуются так же, как «центральные» аргументы.
К менее распространенным периферийным падежам относятся, в частности, следующие:
|
bc1d6080-f328-43bd-bb2c-80ccd36b6e3f
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
К менее распространенным периферийным падежам относятся, в частности, следующие:
комитатив. выражающий роль второстепенного агенса, сопровождающего действия главного (пришел с друзьями) и/или объекта, который имеет при себе главный участник ситуации (как настоящий англичанин, он спал с грелкой); такой падеж имеется в ряде уральских, алтайских, дагестанских и дравидийских языков, в юкагирском, чукотском, осетинском; часто роли комитатива и инструмента кодирует один и тот же падеж;
каритив, выражающий, напротив, отсутствие в ситуации второстепенного агенса или объекта обладания главного участника (пришел без друзей; спал без грелки); этот падеж типичен для уральских языков (в описаниях которых часто называется абэссивом);
|
65470b6c-d7ca-4fa7-b0e0-58a354ea9490
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
предикатив, выражающий класс объектов, свойства которых приписываются другому имени (работать учителем; выглядеть героем); эта весьма специфическая семантическая роль «включающего класса», тем не менее, очень важна, так как именно она позволяет имени употребляться в предикативной функции (отсюда и название падежа); предикатив как особый падеж также свойствен прежде всего уральским языкам (в описаниях которых часто называется эссивом); в славянских языках предикатив выражается инструменталем (в русском языке — не в настоящем времени, а, например, в польском — во всех временах, ср. польск. уаийу' шйеп-1ет [инстр] ‘ты студент’), в классических индоевропейских — обычно номинативом, т. е. так же, как подлежащее; к предикативу примыкает экватив, выражающий временное свойство — так сказать, роль «заместителя» (быть за старшего; использовать микроскоп вместо молотка; выступать в качестве эксперта);
трансформатив, выражающий класс объектов, свойства которых начинают приписываться другому имени (стать учителем; превратить лягушку в царевну; разобрать сарай на дрова; пойти в солдаты); трансформатив отличается от предикатива лишь динамическим компонентом ‘начинать’ — это падеж «превращения», а не статической «характеристики»; этот падеж тоже является характерной уральской особенностью (его традиционное название — транслатив);
каузаль, выражающий причину ситуации;
компаратив, выражающий основание для сравнения (быстрее ветра) и др~
|
931e78a6-4d47-416a-9e75-7709c636d572
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
компаратив, выражающий основание для сравнения (быстрее ветра) и др~
Особую подсистему внутри периферийных падежей образуют так называемые местные, или локативные падежи, т. е. падежи, специализирующиеся на выражении пространственных отношений. В некоторых языках число локативных падежей невелико, и они сводятся к указанию место-
§2. Падеж
171
|
035c77e1-1508-4e83-a766-f1f0699a80a6
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§2. Падеж
171
нахождения (‘где’), источника (‘откуда’) и цели (‘куда’); соответственно, падежи, выражающие эти простейшие значения, называются эссив (или локатив), элатив (или аблатив) и латив (или директив). Далеко не всегда в языке имеются даже эти три падежа; так, в санскрите существуют самостоятельные локатив и аблатив (роль цели кодирует аккузатив или датив); в малаялам — локатив и директив. В тамильском и в литовском в качестве самостоятельного падежа выступает только локатив (аналогичная ситуация и в русском, с той разницей, что в современном языке локатив возможен только в сочетании с пространственным предлогом). Напротив, в дравидийском языке гонди единственным самостоятельным пространственным падежом является аблатив (а локатив совпадает с инструменталем). Наконец, в латинском языке нет ни одного самостоятельного пространственного падежа (если не считать архаичный локатив типа гйп ‘в деревне’, Ябтае ‘в Риме’, возможный от небольшого числа основ): латинский «аблатив» кодирует одновременно как минимум три базовые семантические роли (инструменталь, аблатив и локатив), а роль директива часто выражается аккузативом, как в санскрите; в немецком и исландском языках основные пространственные роли выражаются сочетанием датива или аккузатива с предлогами.
|
6fcbbb86-55b2-47fc-b80d-7ef13aab8ec5
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
С другой стороны, имеются языки с гораздо большим числом пространственных падежей (в прибалтийско-финских и венгерском языках их среднее число приближается к десяти, в нахско-дагестанских языках — к двадцати пяти - тридцати). Такое заметное увеличение падежных показателей происходит за счет того, что совместно с граммемами падежа (кумулятивно, как в финно-угорских, или агглютинативно, как в дагестанских) выражаются граммемы другой категории — локализации; более подробно механизм такого совмещения мы обсудим в разделе 2.4.
Наконец, особым «внесистемным» падежом является вокатив (или звательный падеж), выражающий — единственный из всех падежей — семантическую роль не участника ситуации, а участника речевого акта (а именно, адресата говорящего); показатель вокатива присоединяется к названию адресата, образуя то, что в традиционной грамматике называется «обращением». Вокатив является, в некотором смысле, «шифтерным» падежом (об этом термине см. ниже, Гл. 5). В тех языках, где особый показатель вокатива отсутствует, форма обращения чаще всего совпадает с формой номинатива, однако для выражения этой функции может использоваться и другой падеж (например, генитив, как в арабском).
|
85d6cce2-4d6a-4e77-b5f3-1a8acb7d3208
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Замечание. О названиях падежей. Не такой простой проблемой, как кажется, является выбор названия для произвольной падежной граммемы в языке. Типологически корректное название должно опираться на основную функцию данного падежа; если это требование соблюдено, то любой читатель грамматики может быть уверен, что, например, дательные падежи в языках X я У, пусть даже и не совпадая во всех своих употреблениях, во всяком случае, оба выражают
172
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
роль реципиента. Дело в том, однако, что «основных функций» у падежа может быть более одной (иными словами, из многих функций падежа может быть трудно или вовсе невозможно выбрать основную). Примером может служить уже рассматривавшийся выше латинский аблатив, совмещающий инструментальную, аблативную и локативную функции.
|
cd5a8bf1-ae8b-4cb7-9553-dfb0f8f2132d
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Из такой ситуации существует несколько выходов. Во-первых, иногда применяется двойная номенклатура типа «генитив-датив» или « и нструме нтал ь-л окати в»; это наименее двусмысленный (но и наиболее громоздкий) способ. Во-вторых, может быть все же выбрана только одна из нескольких функций: как правило, если падеж совмещает «центральную» функцию с «периферийной», предпочтение отдается центральной; так, при совмещении функций директива и датива падеж скорее всего будет назван дативом, при совмещении функций аблатива и генитива — генитивом. Однако не все такие конфликты разрешаются безболезненно: компромисс между близкими ролями возможен с трудом. Как назвать падеж, совмещающий функции инструменталя и локатива? функции аккузатива и датива? Примеры можно легко умножить.
|
b58946a5-07e8-4932-90f8-dfb4ca4f7d12
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Третий путь — вводить особые термины для наиболее характерных «пучков функций». С типологической точки зрения этот способ, может быть, самый желательный; он, в частности, удобен в тех случаях, когда мы имеем дело с редуцированной падежной системой с особенно полифункциональными падежами. В лингвистике принято несколько терминов для таких «синкретических» падежей, отражающих наиболее типичные соединения различных функций. Один из таких терминов — обликвус, с которым мы уже сталкивались при обсуждении старофранцузской падежной системы в (1); это падеж, выражающий все типы синтаксической зависимости (кроме роли подлежащего). Обликвусу противопоставляется номинатив, выражающий как роль подлежащего, так и роль синтаксически независимого имени (в сущности, номинатив, как и обвалютив — тоже синкретические термины; точным обозначением падежа подлежащего был бы субъектив). Другой тип синкретического падежа — падеж, совмещающий функции подлежащего и прямого дополнения; это так называемый ректус, или прямой падеж, противостоящий непрямому (элементы такой двухпадежной системы имеются, например, в румынском языке; традиционные названия для румынских падежей — «номинатив» и «генитив-датив»).
2.3. Морфологические типы падежей
|
a57631b7-a448-4290-8b1a-858371f472b1
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
2.3. Морфологические типы падежей
Выражение падежной граммемы с помощью самостоятельного морфологического показателя — далеко не единственная возможность грамматического выражения падежа. Специфика этой категории состоит, с одной стороны, в том, что, в отличие от многих других категорий, она допускает достаточно слабую «морфологическую поддержку», но, с другой стороны, в том, что ее взаимодействие с другими категориями имени в плане выражения носит особенно сложный характер.
Указанные трудности можно проиллюстрировать одним небольшим фрагментом русского склонения.
(3) Русский язык, выражение аккузатива в ед. и мн. числе:
§2. Падеж
173
НОМ. ЕД АКК. ЕД ГЕН. ЕД НОМ. мн АКК. мн ГЕН. МН
стол стола столы столов
вол вола волы волов
трава траву травы травы трав
сова сову совы совы сов
цепь цепи цепи цепей
рысь рыси рыси рысей
|
07523871-a545-4ef6-b519-e720b5179dc6
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
цепь цепи цепи цепей
рысь рыси рыси рысей
Фрагмент (3) иллюстрирует некоторые хорошо известные особенности русской падежной системы. Русский аккузатив (т. е. показатель синтаксической роли прямого дополнения) у большинства словоформ морфологически совпадает с номинативом (если это неодушевленное существительное) или с генитивом (если это одушевленное существительное); во множественном числе такое совпадение является всеобщим, а в единственном числе его нет только в парадигмах традиционного 1 склонения, где аккузатив выражается особым суффиксом (напротив, в парадигмах традиционного 3 склонения номинатив и аккузатив полностью совпадают у всех словоформ, и противопоставление по одушевленности не выражается).
|
ac496806-1919-4328-818f-8ef9b2d5d6a3
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Можно ли считать, что аккузатив выделяется в русском языке как особый падеж только благодаря существительным 1 склонения; и если бы таких существительных не было, правомерно ли было бы по-прежнему говорить об аккузативе в русском языке? И, в любом случае, правомерно ли говорить об аккузативе во множественном числе только потому, что он различается в единственном? Эти вопросы не раз задавались применительно к русскому и другим языкам (в действительности, подобные вопросы, в конечном счете, «по ведомству» теории морфологических парадигм — теории, контуры которой, напомним, едва намечены) и породили обширную литературу; итог этим исследованиям|6> был подведен в статье [Зализняк 1973], на которую наше дальнейшее изложение и опирается (ср. также [Булыгина 1977: 153-204]). 16
161 У истока этих исследований — деятельность семинара по применению математических методов в лингвистике, работавшего в Московском университете в конце 50-х гг. под руководством А. Н. Колмогорова. Одной из первых проблем, предложенных участникам семинара, была проблема определения количества падежей в русском языке; одной из первых попыток ее решения — известная «процедура Колмогорова—Успенского» (изложенная в [Успенский 1957] и - с некоторыми модификациями — в [Зализняк 1967]; ср. также [Гладкий 1973]).
174
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
|
9d26cf3b-d74d-43d2-a388-40a523b31573
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Даже если бы в русском языке не существовало слов 1 склонения, прямое дополнение выражалось бы неединообразно: с формальной точки зрения, неодушевленные существительные используют для этого форму одного падежа, а одушевленные — другого (причем в разных склонениях — разного). Эта ситуация напоминает выражение «обоюдного рода» в итальянском или румынском языках, рассмотренное нами ранее: особых морфологических показателей такой граммемы не существует, но в единственном числе обоюдные словоформы используют согласо-ватели одного рода, а во множественном числе — другого; тем самым, их согласовательная модель не совпадает ни с какой другой из имеющихся в языке. Точно так же, если мы для каждой синтаксической роли аргумента выпишем цепочку выражающих ее падежных показателей, то окажется, что цепочка показателей для роли прямого дополнения все равно не будет совпадать ни с цепочкой для роли подлежащего (= с номинативом), ни с цепочкой для роли приименного дополнения (= с генитивом), хотя и будет состоять целиком из фрагментов этих цепочек17'. Подобные случаи в [Зализняк 1973] было предложено называть «морфологически несамостоятельными» падежами. Русский аккузатив является морфологически несамостоятельным для словрформ множественного числа; без существительных 1 склонения он был бы морфологически несамостоятельным и в единственном числе; с включением этих существительных он оказывается, по терминологии из той же работы А. А. Зализняка, «слабо дифференцированным» падежом.
|
755d16b6-270f-418e-88fa-689f92bb1a0a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Морфологически несамостоятельные категории всегда могут быть представлены в описании языка как комбинация двух или нескольких других категорий; так, допустимо говорить, что во множественном числе прямое дополнение выражается в русском языке генитивом или номинативом, в зависимости от одушевленности. (Аналогично, можно утверждать, что итальянское существительное 1аЬЬго ‘губа’ или румынское существительное ётт ‘дорога’ во множественном числе меняют род с мужского на женский.) Такого рода утверждения ведут к образованию так называемых «расчлененных правил» [Зализняк 1973]: число граммем уменьшается, но правила их выбора усложняются; соответственно, введение морфологически несамостоятельных категорий порождает обратную ситуацию. Выбор того или другого решения часто зависит от традиции описания конкретных языков, поэтому утверждение о числе падежных граммем в языке (так же, как и утверждение о числе согласовательных классов) должно приниматься с учетом той системы взглядов, в рамках которой производится описание.
|7' В сущности, та же логика сравнения цепочек морфологических показателей словоформ, соответствующих выражению одной семантической роли, лежит и в основе процедуры Колмогорова—Успенскою, где несовпадающая с другими цепочка называлась «однопадежным рядом», а вместо понятия семантической роли использовалось несколько более импрессионистическое понятие «состояние объекта».
§2. Падеж
175
|
a863de2a-404f-41c4-8a5e-a7ba29dceb09
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§2. Падеж
175
Для решения вопроса о количестве падежей в языке существенны не только случаи морфологически несамостоятельных или слабо дифференцированных, но и так называемых неполных (или частичных) падежей. Неполным называется падеж, морфологические показатели которого имеются лишь у очень небольшой части словоформ; в остальных случаях показатели соответствующей семантической роли совпадают с показателем какого-то другого падежа. Известным примером неполного падежа является русский локатив (или «второй предложный» падеж), выделяемый в формах ед. числа у небольшой группы лексем традиционных 2 (ср. в саду \5. о саде) и 3 склонения (ср. в крови \$. о крови); в остальных случаях выражение пространственной локализации совпадает с выражением всех прочих многообразных функций, кодируемых русским предложным падежом. Достаточно часто неполным падежом в языках мира оказывается вокатив (как в латинском, где особый вокативный показатель имеется лишь для форм ед. числа существительных 2 склонения на -из).
|
9b1eab8e-fc03-418e-b182-c3918908aaad
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Интересно сравнить понятие неполного падежа с понятием дефектной парадигмы (см. Гл. I, 4.3). Между неполнотой граммемы и ее дефектностью есть по крайней мере два существенных отличия. Дефектность в отношении граммемы у, предполагает, что у некоторых лексем словоформы, выражающие у, во-первых, отсутствуют и, во-вторых, что число таких лексем очень невелико. Неполнота граммемы у , с другой стороны, предполагает, что у некоторых лексем имеются словоформы, выражающие^ с помощью самостоятельного показателя, что число таких лексем невелико и что в остальных случаях граммема у выражается так же, как некоторая другая граммема; иначе говоря, неполнота граммемы на самом деле вовсе не предполагает ее дефектности (а предполагает, скорее, массовую омонимию — или синкретизм — двух граммем, с немногочисленными исключениями).
Теперь рассмотрим кратко вторую сторону проблемы — взаимодействие падежных граммем с граммемами других категорий. Особого внимания здесь заслуживают в первую очередь две категории — локализации и числа.
|
d481b8bc-ff29-46c2-8ecc-279af75504e7
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Падеж и локализация. Граммемы категории локализации указывают на определенную область пространства по отношению к некоторому ориентиру, так, если речь идет о местонахождении, то можно различать местонахождение внутри, на поверхности, вблизи ориентира; если речь идет о движении, то можно различать движение внутрь ориентира, под ориентир, мимо ориентира и т. п. В комбинации с граммемами пространственных падежей граммемы локализации уточняют взаимную конфигурацию ориентира и некоторого (движущегося или покоящегося) объекта.
Системы локализации (= классификации типов пространства) в естественных языках весьма разнообразны и могут выражать очень тонкие различия (помимо положения относительно ориентира — также на-личие/отсутствйе контакта, сплошной/дискретный характер ориентира
176
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
и др.). Локализация участвует не только в выражении падежных значений, но и в формировании категории глагольной ориентации (граммемы которой выражаются так называемыми пространственными модификаторами глагола, или превербами типа русск. в-бежать, вы-бежать, отбежать и т. п.). Независимое лексическое выражение локализации осуществляется с помощью многочисленных пространственных предлогов или послелогов естественных языков.
|
efb973a6-0f6b-4ae2-a528-67ec705a8c62
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
При сочетании с падежными граммемами отбираются, естественно, не все вообще возможные значения категории локализации. В частности, в падежных системах, насколько нам известно, никогда не используются значения «абсолютной» локализации, задающие вертикальную или горизонтальную ориентацию объекта (т. е. значения типа ‘верх’, ‘перёд’ и т. п.); в глагольном словообразовании, напротив, такие значения могут быть очень продуктивны (ср. русские префиксальные производные глаголы типа вз-лететь [‘вверх’] или под-прыгнуть [‘вверх, на небольшое расстояние’]). Локализация, встроенная в падежные системы, всегда «относительна» (т. е. определяет тип пространства относительно какого-то конкретного ориентира); важнейшие граммемы локализации, связанные с падежными значениями, следующие (их принято сокращенно обозначать с помощью латинских предлогов так, как показано ниже).
(4) Основные локализации для пространственных падежей:
ин ‘пространство внутри ориентира’
апуд ‘пространство рядом с ориентиром’
суб ‘пространство под ориентиром’
супер ‘пространство над ориентиром’
пост ‘пространство сзади ориентира’18)
ад ‘поверхность ориентира (верхняя или боковая)’
|
15a7dac6-42a6-466f-8ad4-c88123b1d5b0
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
ад ‘поверхность ориентира (верхняя или боковая)’
Конечно, возможны и другие, более редкие типы локализаций — например, ‘пространство вокруг ориентира’ [циркум] или ‘пространство между ориентирами/внутри недискретного ориентира’ [интер] (более полный список значений, отличающийся от нашего в некоторых деталях, можно найти в статье [Кибрик 1970], а также в [Мельчук 1998: 52-55 и 336-337]).
Примеры комбинаций граммем падежа и локализации: ‘ориентир, под который движется объект’ [суб-директив]; ‘ориентир, из-под которого движется объект’ [суб-ЭЛАТИв]; ‘ориентир, под которым находится объект’ [суб-эссив]; ‘ориентир, из-за которого движется объект’ [пост-элатив]; ‘ориентир, по направлению к которому движется
,8* Значение ‘пространство перед ориентиром’ (локализация АНТЕ) также существует, но в падежных системах используется очень редко.
§2. Падеж
177
объект’ [апуд-директив; эта граммема часто называется также термина-тив] и т. п. Помимо трех основных пространственных падежей (эссива, директива и элатива) возможны и еще некоторые, более редкие, например пролатив, описывающий движение мимо или вдоль ориентира (соответственно, теоретически возможны суб-пролатив, супер-пролатив — ‘пролетая над гнездом кукушки’; это значение выражает и составной русский предлог по-над, и т. п.).
|
531b5938-60c0-45b8-bbf9-e11830ed83c9
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Как уже было сказано, в падежную систему может быть дополнительно встроено сравнительно небольшое количество локализаций; в этом случае они, как правило, выражаются кумулятивно с показателями падежа. Так, осетинский язык различает всего четыре пространственных падежа: ин-эссив ‘внутри’, ин-элатив ‘изнутри’, апуд-эссив ‘около’ и апуд-латив ‘к’; очень похожий набор из пяти пространственных падежей имеется в языке брахуи, с дополнительным ад-лативом (‘до ориентира’). Несколько более систематическими являются противопоставления в венгерском и прибалтийско-финских языках, более или менее последовательно различающих локализации ин и АД (которые дают серии из трех так называемых «внутриместных» и «внешнеместных» падежей); часто дополнительно выражается и локализация апуд, может иметься по крайг ней мере один пролатив, и т. п. В этих языках падеж и локализация также выражаются кумулятивно (хотя во многих случаях еще видны следы старого морфемного членения); исключением являются некоторые совсем недавно сформировавшиеся на базе послелогов показатели, как это имеет место, например, в вепсском языке.
|
3d4fcda7-d847-4170-80ef-c1eecd8a895a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Наиболее развитой системой пространственных показателей обладают нахско-дагестанские языки (максимальное их число — более 40 — засвидетельствовано в табасаранском языке); это разнообразие достигается за счет последовательно агглютинативного строения именных словоформ и большого числа используемых в системе противопоставлений (4-7 граммем локализации и 3-6 граммем падежа). Во многих нахско-дагестанских языках наблюдается постепенная «синтаксизация» пространственных падежей: многие падежи начинают кодировать не только локативные роли (например, глагол ‘бояться’ может управлять суб- или апуд-элативом, глагол ‘сражаться’ — апуд-эссивом и т. п.); с другой стороны, многие пространственные отношения начинают выражаться сочетанием падежа и послелога.
Падеж и число. Взаимодействие падежа и числа определяется не только тем, что именно с граммемами числа падежные граммемы чаще всего выражаются кумулятивно: встречается также кумулятивное выражение граммем падежа и детерминации (например, в румынском, мордовском или юкагирском языке) или падежа и согласовательного класса (например, в кетском и многих дагестанских языках, где выбор тех или иных алломорфов падежного показателя зависит непосредственно от класса
178
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
именной лексемы, а не от десемантизированного «типа склонения», как в индоевропейских языках). О кумулятивном выражении падежа и одушевленности (для прямого дополнения) можно говорить и применительно к славянским языкам.
|
403c567b-694a-49d6-9fcf-5fd95c1edacb
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Существеннее, что категория числа может вступать с категорией падежа и в более сложные иерархические отношения: так, максимальное число падежных граммем обычно различается в формах единственного числа (а падежная парадигма во множественном числе оказывается с формальной точки зрения более редуцированной). С другой стороны, падеж может в более редких случаях иерархически доминировать по отношению к числу: например, числовые противопоставления оказываются возможными только в номинативе (как в чукотском языке); более обычна, впрочем, такая ситуация, когда числовое противопоставление невозможно только в каком-то одном или нескольких падежах. Часто (хотя и не всегда) это связано с семантикой соответствующей роли. Неразличение числа в ряде падежных форм типично для прибалтийско-финских языков: оно характерно для финского комитатива, для таких падежей, как дистрибутив (‘каждому по Х-у/Х-ам’) и некоторых других. В русском языке аналогичные свойства демонстрирует так называемая счетная форма, выступающая в конструкциях с числительными два, три, четыре (она является, кроме того, слабо дифференцированным падежом, ср. три шага [особый показатель], три круга [ГЕН. ед], три проездных [ген. мн]; подробнее см. [Зализняк 1967: 46-48; Мельчук 1985]), а также трансформатив (если считать, что такой падеж, отличный от номинатива и аккузатива, выделяется в конструкциях вида пойти в солдаты; см. также Гл. 6, § /).
|
26223a2f-c7e6-4910-8cf7-b6e2d04efe20
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Особого рассмотрения в этом контексте заслуживает проблема партитива. Падеж с таким названием выделяется в большинстве прибалтийско-финских языков (сходный падеж существует и в баскском). По своей семантике партитивные формы, однако, в своих базовых употреблениях не имеют отношения к выражению той или иной семантической роли, поскольку они выражают неопределенное количество данного вещества или данных объектов. Ср. вепсск. рапе $о1а-й казИа ‘положи соли [парт] в кашу [иллат]’, га^а5-1 1иН ‘люди пришли’, букв, ‘народу [парт] пришло [ед]’ — наряду с акай шИЬа ‘женщины [НОМ. мн] пришли [мн]’. Чисто падежная функция может быть свойственна только вторичным употреблениям партитива (в разных языках имеющих разный объем): например, в вепсском языке партитив выражает также роль основания для сравнения (коуетЬ кт-й ‘тверже камня’) или синтаксическую зависимость существительного от числительных и некоторых послелогов (ср. епйе тпа-й ‘до войны’); подробнее см. [Зайцева 1981]. Но в целом по своей семантике партитив оказывается не падежной, а, скорее, количественной граммемой, выражающей противопоставления по числу и/или определенности (то, что иногда обобщенно называют квантификацией).
§2. Падеж
179
|
a070759d-8566-42a3-9460-e6d1e7d159f0
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§2. Падеж
179
Очень своеобразны некоторые дополнительные значения (также далекие от падежной семантики), которые может выражать партитив в прибалтийскофинских языках. Так, глагол с партитивным дополнением в финском языке имеет значение незавершенного действия, а с генитивным дополнением — завершенного; это типичное аспектуальное противопоставление (см. Гл. 7, § 1). В вепсском языке некоторые глаголы с партитивным объектом получают значение временного действия (например, ‘дать на короткий срок, одолжить’), а глаголы с генитивным объектом — значение неограниченного во времени действия (например, ‘дать насовсем; отдать’). Кроме того, партитив часто употребляется с отрицательной формой глагола (в баскском также и с вопросительной). Во всех таких употреблениях с помощью падежной граммемы существительного выражаются элементы даже не именной, а глагольной семантики.
|
b1e5c757-fece-49a8-82e9-b53886e4aed4
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Само по себе партитивное значение не столь уж специфично; оно засвидетельствовано и в других языках, где оно может передаваться совсем иными морфологическими средствами (так, например, партитивность может выражаться предлогом тт ‘от’ в арабском языке, так называемым партитивным артиклем во французском языке и т. п.), не говоря уже о лексических единицах-квантификаторах типа ‘несколько’, ‘немного’ и т. п. Специфичным для прибалтийско-финских языков является лишь совмещение партитивного значения с выражением чисто падежных значений, равно как и импликативная зависимость между партитивностью и падежом: выражение партитивности возможно только в позиции подлежащего или прямого дополнения (соответственно, с помощью выбора между номинативом и партитивом или генитивом и партитивом). Противопоставление по партитивности в финском языке нельзя выразить, например, для инструмента или места — подобно тому, как в чукотском языке противопоставление по числу нельзя выразить для непрямого или косвенного дополнения.
|
af50f091-4eb8-447a-8ec7-c4f691e8ea95
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
В русском языке (как полагают, под прибалтийско-финским влиянием) также развились морфологические средства выражения партитивности. В функциях, отчасти очень похожих на прибалтийско-финский партитив, в русском языке может выступать генитив, противопоставляясь аккузативу или — реже — номинативу (ср. принеси <этот> хлеб ~ принеси <какого-нибудь> хлеба, вчера получил [сов.] письмо ~ не получал [несов.] <никакого> письма, <наши> гости не пришли ~ <никаких> гостей не предвиделось и т. п.; сходное употребление генитива свойственно и литовскому языку). Более того, для выражения партитивности в русском языке существует даже особый падеж, правда, неполный. Это так называемый «второй родительный» (или партитив), особый показатель которого имеет лишь небольшая часть лексем мужского рода типа сахар (добавь сахар-у) или полк (нашего полк-у прибыло); у остальных лексем формы партитива омонимичны формам генитива и, кроме того, даже морфологически самостоятельный показатель партитива обычно может быть заменен на показатель генитива|9).
Иногда утверждается, что русский партитив является не неполным, а морфологически несамостоятельным падежом, так как его «собственный» показатель -у совпадает с показателем дательного падежа (трактовка, предлагавшаяся еше Н. Н. Дурново). Это утверждение
180
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
|
f1f375ff-35ad-4152-963f-a3540496c54e
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
180
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
Из приведенных примеров видно, что большинство дополнительных семантических противопоставлений возможны у имени в позиции прямого дополнения. Это действительно функционально максимально нагруженная позиция в падежных системах. Показатель прямого дополнения очень часто имеет несколько алломорфов, выбор которых осуществляется в зависимости от значения граммем какой-то другой категории (либо показатели прямого дополнения выражают эти значения кумулятивно с падежными). Правила такого типа называются дифференциальное маркирование объекта. Частным случаем дифференциального маркирования объекта является морфологическое оформление падежной роли только для объектов какого-то одного типа (личных, одушевленных, референтных и т. п.); в остальных случаях выражение падежных отношений блокируется. Импликативная реализация падежа в тюркских языках (рассмотренная выше, в Гл. 1, 4.3) — также одно из проявлений этой закономерности.
2.4. Типология падежных систем
В заключение этого раздела остановимся на том, какие возможны в естественных языках типы падежных систем в целом и каковы диахронические тенденции их развития.
|
958b6d26-7377-420a-9453-ccb824357d8b
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
С точки зрения морфологического выражения падежных граммем, существенно различать агглютинативные падежные системы, в которых выражение падежа формально отделено от выражения других категорий, и кумулятивные системы, в которых выражение падежа происходит слитно с выражением граммем другой (или других) категорий; мы видели, что чаще всего это категория числа, но возможны и другие (партитивность, детерминация, согласовательный класс).
С точки зрения общего числа падежей, целесообразно выделять «редуцированные» и «гипертрофированные» падежные системы. «Гипертрофированные» системы (наиболее чистым воплощением которых являются системы дагестанского типа) обладают повышенным количеством пространственных падежей за счет того, что выражение падежных граммем происходит совместно с выражением граммем локализации. С другой стороны, редуцированные двух- или трехпадежные системы различают только самые обобщенные классы синтаксических ролей имени: в таких системах либо номинатив ге$р. абсолютив противопоставляется обликву-су (как в старофранцузском или в бурушаски, где обликвус выражает и «эргативную» роль А11), либо «прямой» падеж противопоставляется «косвенному» (как в румынском и отчасти в берберских языках). Расши-
|
a805f582-02b8-434c-b467-f2bd8365e929
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
не вполне верно: свойства показателей партитива и датива не тождественны (несмотря на совпадение их фонетического облика), поскольку при согласовании с формами партитива зависимое прилагательное всегда принимает показатель генитива, а не датива (выпьем твоего коньяку, а не 'твоему коньяку, см. [Булыгина 1977: 191-192]).
§2. Падеж
181
ренным вариантом системы старофранцузского типа является арабская (где генитив дополнительно маркирует приименные зависимые); своеобразный вариант двухпадежной системы имеется в ирландском языке, где «общий» падеж противопоставлен только приименному генитиву (так что, вообще говоря, не вполне ясно, можно ли считать, что в ирландском языке существует падежная система: никакие роли глагольных аргументов в нем морфологически не различаются). Близки к редуцированным и системы, представленные в немецком или новогреческом языке: максимальное число падежей в них достигает четырех (ном. АКК, дат и ГЕН в немецком; НОМ, акк, ген и неполный вок в новогреческом), но в большинстве типов склонения различается только две-три формы (обычно, «прямая» и «косвенная»). В обоих языках падеж переходит в разряд «скрытых» категорий, выражаясь (кумулятивно с родом), в основном, в составе согласуемых с существительным словоформ прилагательных и особенно артиклей (следует, тем не менее, отметить поразительную устойчивость грамматической системы греческого языка, сохраняющего падежные противопоставления на протяжении более чем трех тысяч лет).
|
160a2bd1-e7c1-480a-a976-bc0409056af3
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Посередине между этими двумя крайними типами располагается большинство известных падежных систем с их средним набором из шестидесяти падежей; таковы, помимо многих уже рассмотренных выше, также падежные системы почти всех алтайских языков.
С точки зрения типа выражаемых падежных значений, падежные системы можно с некоторой долей условности разделить на преимущественно «синтаксические» и преимущественно «семантические». Падежные системы синтаксического типа в большей степени ориентированы на выражение обобщенных синтаксических ролей (типа «подлежащее», «косвенное дополнение» ит. п.), а из семантических ролей — на выражение ролей центральных аргументов глагола. Естественно, все редуцированные падежные системы относятся к числу синтаксических; из падежных систем со средним числом падежей индоевропейские (и дравидийские) падежные системы в целом являются более синтаксическими, чем, например, алтайские (где обычно различается несколько пространственных падежей, могут отсутствовать самостоятельные датив и инструменталь и т. п.).
|
b313c199-7c5f-461f-92ef-c7aa8eae097f
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Своеобразным водоразделом между синтаксически и семантически ориентированными падежными системами является, вероятнее всего, даже не вид правил, определяющих падежное маркирование аргументов глагола, а вид правил, определяющих падежное маркирование имен при предлогах/послелогах. Так, в «синтаксичных» падежных системах предлоги/послелоги требуют от зависимого имени формы какого-либо косвенного падежа (чаще всего генитива); между тем, в «семантичных» падежных системах имя в предложных/послеложных конструкциях выступает в номинативе. Это означает, что чисто синтаксическая функция
182
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
выражения зависимого статуса имени для падежных показателей в данной системе не является главной; падежи специализируются преимущественно на выражении семантической роли зависимого имени. В неглагольных конструкциях необходимости в ролевой дифференциации, как правило, нет, поэтому и падежи в высоко семантичной падежной системе оказываются в таких случаях не востребованы. Подобная ситуация характерна, в частности, для падежных систем финно-угорских языков волжской и пермской групп (коми, марийского и др.); она отражает меньшую степень грамматикализации падежных показателей.
|
8809662c-bf86-499a-8854-cb8496298d66
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
В диахроническом отношении падежная система имеет тенденцию эволюционировать одновременно по всем трем указанным выше направлениям: она становится более кумулятивной, более синтаксичной и более редуцированной. Язык с редуцированной падежной системой может либо полностью утратить падежные противопоставления (и тогда падежные отношения начинают выражаться лексически — служебными словами типа предлогов/послелогов), либо вновь расширить падежную систему за счет грамматикализации послелогов (как это произошло, например, в истории осетинского языка); собственно, именно таким образом (т. е. путем грамматикализации послелогов) падежная система может возникнуть и «на пустом месте».
|
b0bf0ee9-707b-47d5-85e5-745ad5cd738f
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Тот факт, что в истории падежных систем происходит постоянный переход от более семантических употреблений падежей к более синтаксическим (с сохранением или утратой первоначальных семантических употреблений) послужил основой для известной «локалистской гипотезы» (см. прежде всего [Апбегзоп 1971 и 1977]), согласно которой все падежные показатели восходят к показателям пространственных падежей (в более радикальном варианте этой гипотезы, к пространственным показателям восходят вообще все грамматические показатели имен и глаголов). Существует много частных наблюдений, подтверждающих эту гипотезу: так, показатели датива и аккузатива обычно восходят к показателям директивов, показатели генитива — к показателям аблативов, показатели инструменталя — к показателям локативов и т. п.; во многих языках эти функции совмещаются у указанных падежей и синхронно. Кроме того, в точности такая же полисемия характерна и для пространственных предлогов/послелогов (ср., например, значения английских 1о, т(И или о/).
2.5. Согласуемый падеж
В некоторых случаях показатели, также называемые падежными (и даже совпадающие по форме с «настоящими» показателями падежа), используются не в той синтаксической функции, которая была определена нами как основная функция падежа. Речь идет о падежных показателях, участвующих в выражении внутреннего согласования.
§2. Падеж
183
|
594fdebd-c5d2-4d68-9f41-5f4bf8f79c00
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§2. Падеж
183
Первый, достаточно распространенный случай, касается согласования прилагательных с существительными по падежу. Очевидно, что «падежный» показатель прилагательного (например, суффикс -ой в русск. бел-ой стене) не имеет непосредственного отношения к выражению синтаксической роли зависимого элемента: прилагательное лишь входит в ту синтаксическую группу, вершиной которой является существительное; само по себе прилагательное не является (и не может являться) аргументом того глагола, который определяет выбор субстантивного падежа. Падеж прилагательного является всего лишь знаком его синтаксического подчинения существительному; это механическая имитация субстантивной граммемы. Напомним, что падеж прилагательного является, вообше говоря, лишь одной из многих возможных согласовательных категорий прилагательного (которые мы специально не рассматриваем): это все те категории, по которым может происходить внутреннее согласование с существительным (т.е. число, детерминация и др.; подробнее см. выше в начале §1).
|
60c2ff6e-9df1-412e-9b9b-456855faa31d
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Показатели согласовательных падежей у прилагательных часто образуют более редуцированную систему, чем показатели субстантивных падежей (ср. [Мельчук 1998: 352]); так, в русском языке (где прилагательные и в других отношениях достаточно сильно противопоставлены существительным) набор согласователей прилагательных значительно меньше, чем набор падежно-числовых показателей существительных (прилагательные ед. числа женского рода различают только три окончания: ном. -ая, акк. -ую и всех остальных падежей -ой; во мн. числе прилагательные, в отличие от существительных, не различают ген. и лок.); похожая картина в немецком и во многих других языках.
Второй случай, гораздо более редкий, касается согласования двух существительных друг с другом: синтаксически подчиненное существительное согласуется с подчиняющим. Наиболее известный пример — из древнегрузинского языка.
(5) древнегрузинский язык, согласуемый падеж:
a) $ахе1-1 тат-'т ‘имя отца’ имя-ном отец-ГЕН
b) захе1-тап тат-т-тап ‘имя отца’ (в качестве А11) имя-эрг отец-ГЕН-ЭРГ
c) $ахе1-Иа тат-т-ра ‘именем отца’
ИМЯ-ИНСТР ОТец-ГЕН-ИНСТР
Зависимое существительное (в данном случае, ‘отец’), помимо «законного» показателя генитива (как раз и выражающего его зависимый статус) также принимает падежные показатели вершинного имени в порядке согласования с ним по падежу. Иными словами, зависимое слово ведет себя
184
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
|
f91e9f2a-583b-4b0a-bfa9-a3dfa509e706
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
184
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
так, как если бы оно было одновременно существительным и прилагательным, т. е. использует обе доступные техники выражения синтаксической зависимости: «ролевую» и «дублирующую». Вообще говоря, близость существительного в генитиве к прилагательному не случайна: ср. русские притяжательные прилагательные типа Пет-ин, по своим свойствам очень напоминающие падежные формы древнегрузинских существительных. Если бы -ин- можно было бы считать падежным суффиксом генитива, то сходство было бы полным, однако в этом отношении между грузинским и русским материалом совпадения все же нет.
Подобное двойное использование падежа, т. е. согласование по падежу существительного, уже оформленного обычным падежом, спорадически встречается в разных точках лингвистической карты мира; оно засвидетельствовано в баскском языке, во многих австралийских языках, в ряде языков древней Передней Азии и др. Чаще всего (но не обязательно) согласуемый падеж присоединяется именно к показателю генитива; тем не менее, если зависимость одного имени от другого может быть выражена не генитивом, а другим падежом (ср. сочетания типа дорога в горы, где зависимое имя может стоять в директиве), то показатель согласуемого падежа тоже будет к нему присоединяться.
§ 3. Изафет и другие типы
«вершинного маркирования»
|
ed90b216-c0e9-4376-9480-6cf2d6f67069
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§ 3. Изафет и другие типы
«вершинного маркирования»
Падежу как морфологическому средству для выражения зависимого синтаксического статуса имени (вместе с его семантической ролью) противопоставляется другая группа категорий, также маркирующая синтаксическую зависимость, но не в составе подчиненного имени, а, напротив, в составе главного.
Речь в данном случае идет не о глагольно-именной («предикатноаргументной») синтагме, которая является основной сферой падежного маркирования, а об именной синтагме вида N\ • —» • N2, где имя N2 (существительное или прилагательное) синтаксически зависит от существительного N | (ср. простейшие примеры типа дом отца, большой дом и т. п.). В русском и многих других подобных ему в этом отношении языках факт синтаксической зависимости морфологически всегда выражается в составе N2: либо с помощью показателя особого «приименного» падежа — генитива, либо (в случае прилагательного) с помощью согласования прилагательного с вершинным существительным по каким-либо из его грамматических категорий. Само вершинное имя, однако, не содержит никаких внешних признаков того, что у него имеются синтаксически зависимые элементы.
Стратегии морфологического маркирования зависимого элемента противостоит другая стратегия, при которой область применения мор-
§ 3. Изафет и другие типы «вершинного маркирования»
185
|
a53e8c9c-c055-4c71-b4e8-ec44bf15492f
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§ 3. Изафет и другие типы «вершинного маркирования»
185
фологической техники перемещается на вершинное имя: у имени появляется морфологический показатель, свидетельствующий о наличии при нем некоторого зависимого элемента, тогда как в составе /У2 никаких морфологических показателей, напротив, не появляется. Такой показатель называется изафетным (или изафетом).
Термин изафет (восходящий к арабскому ’Ша/ашп ‘добавление, присоединение’) заимствован из персидского языка и первоначально использовался преимущественно в иранистике и тюркологии для описания соответствующих явлений именного синтаксиса этих языков (см., например, одно из немногих специальных исследований [Майзель 1957]); традиционный термин семитологии — статус, или состояние (см. ниже).
Противопоставление двух указанных типов кодирования синтаксических отношений («Ьеай-тагктд» у$. «йерепйеШ-тагктй») было впервые введено в статье [N1011015 1986]; это противопоставление имеет значение далеко не только в рамках описания именной морфологии и используется для решения многих задач современной синтаксической типологии.
|
781665dd-ae9a-4ce2-a822-719fc8626484
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Изафетные показатели (разного типа) характерны для иранских, тюркских, финно-угорских и семитских языков (в каждой группе языков их употребление имеет свои особенности, которые мы кратко рассмотрим ниже). Заметим, что если в иранских языках изафетный показатель обычно употребляется вместо падежного маркирования зависимого имени, то в тюркских, финно-угорских и семитских языках вершинное и зависимое (т. е. падежное) маркирование не исключают друг друга; в семитских языках, более того, существует и согласование прилагательного с вершинным именем.
Наиболее широкую сферу применения имеет изафетный показатель в иранских языках, где он оформляет вершинное имя в составе именной синтагмы любого типа, ср. примеры из персидского языка:
(1) а) запйиц-е йох\аг ‘сундук девушки’ сундук-ИЗАФ девушка
b) запдщ-е тап ‘мой сундук’ сундук-ИЗАФ я
c) запдщ-е дШп^ ‘красивый сундук’ сундук-ИЗАФ красивый
б) запёид-е да$ап%-е йохШг ‘красивый сундук девушки’
е) запдид-е <1охШг-е дШп% ‘сундук красивой девушки’
Как можно видеть, персидский изафет оформляет вершинное имя при наличии зависимого элемента почти любого типа — существительного, прилагательного и даже личного местоимения (как в (1 Ь); единственным исключением являются указательные местоимения, ср. /я запдид ‘этот сундук’). Примеры (1б-е) свидетельствуют о том, что персидский изафет проявляет свойства групповой флексии (ср. Часть первая, Гл. 1, 2.4),
186
|
0b5cb0f6-4190-4d2d-8b71-2ebe413d5ee2
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
186
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
оформляя вершинную именную группу в целом и присоединяясь к самому правому из ее элементов. Этимологически иранский изафет связан с относительным местоимением ‘который’.
В других языках область применения изафетного показателя более узкая: он возможен только при существительном, синтаксически подчиняющем другое существительное. Подчиненное существительное при этом само должно (как в семитских языках) или может (как в тюркских языках) иметь форму генитива: отсутствие генитивного показателя в тюркских языках свидетельствует, как и в других случаях (см. Гл. 1, 4.3), о нереферентной интерпретации имени, ср. (2).
(2) турецкий язык [Мельчук 1998: 311]:
a) Зеп'ч ш-уи ‘морская вода’ море вода-излФ
b) йепч-ш ш-уи ‘вода <этого> моря’ море-ген вода-излФ
Сочетание (2 а) означает ‘вода моря «вообще», любого моря/морей’; в сочетании (2 Ь) имеется в виду некоторое конкретное (= «референтное») море.
|
0338bd13-3c7c-45e6-86ed-fc3274eda110
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Дополнительной особенностью изафета в тюркских языках является то, что показатель изафета одновременно является и показателем принадлежности 3 лицу; иначе говоря, форма зиуи имеет также значение ‘его вода’ (это значение реализуется в таких контекстах, где туи само уже не является вершинным именем и, таким образом, «изафетная» интерпретация исключена). Та же особенность имеется и у венгерских притяжательных форм, ср. венг. притяжательную форму слова Ийт. ‘дом’: Иёг-а ‘его дом’, но ЬаШ-от Ибг-а ‘дом моего друга’ (букв, ‘друг-мой дом-его’); в последнем случае суффикс -а выполняет уже изафетную функцию.
В семитских языках граммема, указывающая на то, что существительное синтаксически подчиняет другое существительное, называется сопряженным состоянием (= лат. хШШз сопмгисшз)щ. В иврите сопряженное состояние противопоставляется «свободному», или «абсолютному», состоянию (= $тшз аЬ$о1иш$); морфологически это различие выражается разными огласовками корня (см. Часть первая, Гл.З, 2.2), а также кумулятивно с показателями числа вершинного имени, ср. др.-евр. Зэ1а1-Тт ‘щиты’ [мн. абс] ~ Щ-ё На^ЬЬопт ‘щиты [мн. сопр] воинов’. В классическом арабском языке система несколько иная: вершинное существи- 20
|
f20541a2-3915-4905-8df3-cc222e9f800f
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
20) Как можно видеть, термин состояние используется по-разному в разных лингвистических традициях: если применительно к семитским языкам он обозначает один из типов вершинного маркирования, то в берберских языках он употребляется для описания зависимого маркирования (см. выше, 2.1).
Основная библиография
187
тельное морфологически различает три формы — определенную (показателем которой является препозитивный определенный артикль [а]/-), неопределенную (показателем которой у большинства словоформ является конечный -п) и «сопряженную» (показателем которой является отсутствие как показателя определенности, так и неопределенности); ср. пример (3):
(3) классический арабский язык:
а) га’ауШ 1-Ьау(-а ‘я видел <тот> дом’
ВИДеть:ПФ:1ЕД ОПР-ДОМ-АКК
Ь) га’ауш Ьау1-а-п ‘я видел <некий>дом’
ДОМ-АКК-НЕОПР
с) га’ауш Ьау!-а 1-таИк-1 ‘я видел дом царя’
ДОМ-АКК ОПР-царь-ГЕН
Таким образом, в арабском детерминация имени и статус оказываются взаимоисключающими граммемами одной категории (или же можно считать, что граммема сопряженного состояния блокирует выражение детерминации, так что мы имеем здесь случай импликативной реализации, ср. Гл. 1, 4.3).
|
ee0c8160-6762-4a08-a84a-2f428b6f20aa
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
По сравнению с падежом изафет является категорией гораздо более бедной в отношении семантической нагрузки: употребление изафетного показателя чувствительно только к синтаксической позиции имени. В этом смысле изафет можно сблизить только с показателями падежей в редуцированных падежных системах. Подобно показателям падежа, изафетные показатели также иногда выражаются кумулятивно с другими категориями имени: в иврите и в курдском имеется кумулятивное выражение изафета и числа, в курдском также изафета и рода вершинного имени.
♦ ♦♦
Ключевые понятия
Согласование (по грамматической категории 6), контролер согласования, сопряженные граммемы, согласователь; конгруэнтность.
Внутреннее и внешнее согласование, согласовательные классы, согласовательная модель; морфологически несамостоятельные согласовательные классы; «открытые», «скрытые» и «морфологически детерминированные» классные системы.
Семантическая доминанта согласовательной системы; родовые, классные и смешанные системы; признаки личности, одушевленности, физического типа объекта; «молодые», «старые» и «обновленные» классные системы.
188
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
Конверсия согласовательного класса; субстантивация по ключевому слову.
Согласовательные классы и классификаторы.
|
9e428159-cf5b-4b58-ba7e-1d92ade2db49
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Согласовательные классы и классификаторы.
Управление; падеж как маркирование синтаксически зависимого имени. Семантические и синтаксические роли; предикат и аргументы. Инвентарь основных синтаксических (подлежащее, прямое, непрямое и косвенное дополнение) и семантических ролей (агенс, пациенс, экс-периенцер, стимул, адресат, инструмент, источник и т. п.); падеж как маркирование роли именного аргумента при предикате.
Инвентарь падежей. «Главные синтаксические падежи» (номинатив, абсолютив, эргатив, аккузатив, аффектив, генитив); «периферийные синтаксические падежи» (датив, инструменталь, комитатив, предикатив, экватив...); пространственные падежи (локатив, директив, аблатив). «Синкретические» падежи (ректус, обликвус); номинатив и абсолютив как синкретические падежи.
Морфологически несамостоятельные падежи, процедура Колмогорова-Успенского и расчлененные правила управления. Слабо дифференцированные и неполные падежи. Иерархические отношения между падежом и локализацией, падежом, числом и согласовательным классом. Партитив. «Дифференциальное маркирование» объекта. ‘
Падежные системы. Кумулятивные и агглютинативные системы; «редуцированные» и «гипертрофированные» системы; «синтаксические» и «семантические» системы. Диахронические тенденции развития падежных систем: кумуляция, редукция и синтаксизация; «локалистская гипотеза».
Согласуемый падеж при прилагательных и существительных («двойное падежное оформление»).
|
d6a1f051-4132-4855-87e3-8334d25fb58d
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Согласуемый падеж при прилагательных и существительных («двойное падежное оформление»).
Изафет как маркирование роли синтаксической вершины у существительного. Различные типы изафетных конструкций: «иранская», «урало-алтайская» (с использованием показателей посессивности), «семитская» (с использованием показателей детерминации в составе категории статуса).
Основная библиография
К теории согласования, помимо общих работ по теории синтаксиса, см. [Зализняк 1967; Кибрик 1977 а; Мельчук 1993; СогЬей 1990].
Основными источниками по типологии согласовательных систем, помимо классической работы [Ельмслев 1956], являются [ЗеПег е1 а1 (ебз.) 1982 и СогЬе« 1990] (см. также краткую публикацию на русском языке [Корбетт 1992]); можно указать также исследования [О1хоп 1968; Ревзина 1973 и Зетзко 1982], где дается обзор широкого круга феноменов. В тех же работах (особенно в [Зегазко 1982]; см. также [АНап 1977]) затрагивается и проблема классификаторов. Специально о семантической
Основная библиография
189
доминанте классных систем и проблемах естественной категоризации см. сборник [Сга18 (ей) 1986].
Обзорные работы по отдельным группам языков включают исследования [Охотина 1985 и Охотина (ред.) 1987; Виноградов (ред.) 1997] (языки Африки); [Хайдаков 1980] (нахско-дагестанские языки). Согласовательные классы в диахроническом аспекте рассматриваются в известной статье [ОгеепЬегё 1978]; см. также [С1аисИ 1985].
|
5c5bc728-535a-44f5-8515-9fe382db0737
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Для краткого знакомства с проблемой могут быть полезны статьи «Таксономия», «Именные классы», «Классификаторы», «Род», «Одушевленность» в [Ярцева (ред.) 1990] (написанные В. А. Виноградовым).
О понятии падежа в целом с точки зрения современных морфологических теорий см. прежде всего [Зализняк 1973; МеРбик 1986 и Мельчук 1998; В1аке 1994]. История падежных концепций от античности до теории «глубинных падежей» Филлмора изложена в исследовании [5егЬа1 1981]; более детальный обзор современных концепций падежа (преимущественно на славянском материале) и анализ категории падежа в рамках когнитивной семантики содержится в работе [,1апс1а 1993].
Мы намеренно не касаемся многочисленных исследований, посвященных чисто синтаксическим аспектам падежа; тем не менее, полезный для морфолога материал, относящийся к способам выражения падежных значений в языках мира, можно найти в монографии [Ъагагй 1994], дающей очень ясное и сжатое изложение всего комплекса проблем, связанных с предикатно-аргументными отношениями.
Типология падежных значений рассматривается в классических исследованиях [Н]е1т51еу 1937 и Курилович 1949] (где вводится противопоставление «семантических» и «синтаксических» падежей); из работ, посвященных пространственным падежным значениям, следует отметить прежде всего [Кибрик 1970].
|
b36389fb-957e-4f82-9ff1-1aaae2cfd55a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Явление «двойного падежного оформления» существительных недавно стало предметом пристального анализа в монографии [Р1апк 1994], где собран практически весь имеющийся материал такого рода.
Лингвисты уделяли много внимания проблеме описания падежных значений (в особенности, у полифункционапьных падежных показателей); эта проблематика не является центральной для данного раздела, так как в большей степени связана с общими проблемами теории грамматических категорий и грамматической семантики, метаязыка для описания смысла и т. п. Эти проблемы частично рассматривались нами в Гл. 1 (и еще будут рассматриваться в Гл. 4)\ тем не менее, поскольку часто именно падеж служил отправной точкой для теоретических рассуждений на эти темы, укажем основные работы по падежной семантике. Это, в первую очередь, знаменитая статья [Якобсон 1936] — «манифест лингвистического структурализма» (которую сам Р. О. Якобсон считал своей лучшей работой); к ней примыкает и статья [Якобсон 1958]. Среди последующих работ, в той или иной степени явившихся реакцией (главном обра-
190
Глава 2. Основные синтаксические граммемы имени
зом, полемической) на идеи Р. О. Якобсона, отметим [Бенвенист 1961; \ЭДеггЫска 1980 и 1988: 391-461], а также уже упоминавшуюся книгу рапба 1993].
О явлении вершинного маркирования в целом см. классическую статью [№сКо1$ 1986]; о показателях изафета в разных языках см. специальное исследование [Майзель 1957] и соответствующие разделы в книге [Гранде 1972].
|
cbe2a3d3-1c4f-4154-a782-c52aaac02f2a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
В качестве краткого (но весьма информативного) обзора падежной проблематики могут быть также рекомендованы статьи Т. В. Булыгиной и С. А. Крылова «Падеж» и «Склонение» в [Ярцева (ред.) 1990].
Глава 3
Залог и актантная деривация
В этой главе будут разобраны два типа распространенных в языках мира грамматических показателей глагола (часто объединяемых в лингвистических работах под одним названием — обычно под названием «залог», анЪт «VО^се», хотя встречаются и другие термины). Мы, однако, будем исходить из того, что в этой обширной зоне целесообразно выделять по крайней мере два различных класса значений; мы будем говорить поэтому о собственно залоговых значениях и значениях актант-ной деривации. Второй термин относительно менее известен, в отличие от термина залог, имеющего длительную историю и восходящего (наряду с такими терминами, как падеж, причастие и др.) непосредственно к традиции античной грамматики. Поэтому мы начнем изложение с залога, а его отличия от актантной деривации обсудим позднее.
§ 1. Общее представление о залоге
Все лингвисты, по-видимому, согласятся с тем, что залог — это то, что отличает друг от друга два следующих предложения:
(1) а) Большинство теоретиков отвергло этот аргумент.
Ь) Этот аргумент был отвергнут большинством теоретиков.
|
7a4003d9-ac32-4262-a81c-4542bc513ce0
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Ь) Этот аргумент был отвергнут большинством теоретиков.
Более того, по-видимому, во всех описаниях предложение (1 а) будет названо активным, а предложение (1Ь) — пассивным; соответственно, будет говориться о форме активного и пассивного залога глагола отвергнуть.
На первый взгляд, это различие представляется понятным и не вызывающим особых трудностей, хотя уже из примера (1) можно заметить, что в отличие от многих других грамматических категорий глагола залог касается не только глагола, но и, так сказать, предложения в целом: употребление глагола отвергнуть в «пассивной» конструкции (состояшей из особой формы причастия и вспомогательного глагола быть) имеет далеко идущие последствия для других членов предложения. Именная группа, бывшая прямым дополнением в предложении (] а), становится в предложении (1 Ь) подлежащим, а бывшее подлежащее теперь выражается в нем с помощью творительного падежа (в таких случаях обычно говорят о косвенном агентивном дополнении). Ничего подобного обычно не происходит, когда в глагольных формах, например, меняется показатель времени или
192
Глава 3. Залог и актантная деривация
наклонения1*. Это важнейшее свойство залога (заставляющее говорить о его ярко выраженном синтаксическом характере) мы подробно обсудим позднее.
|
27641f04-6802-4e72-8f0c-b964c5a228b3
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Несмотря на сравнительную прозрачность примеров типа (1), залог в целом является одной из самых сложных глагольных категорий: в отношении количества посвященных ему работ и противоречивости высказывавшихся точек зрения залог можно, пожалуй, сравнить только с глагольным видом.
Как представляется, сложность эта связана со следующими особенностями организации значений, относимых к сфере залога.
• Во-первых, сами эти значения оказываются необычайно разнообразны; явления, называемые залогом в таких, например, языках, как древнегреческий, корейский и тагальский, на первый взгляд кажутся не имеющими друг с другом почти ничего общего. Более того, и внутри одного языка разные граммемы, относимые в лингвистических описаниях к категории залога, могут отличаться очень заметно; так, в современном испанском языке насчитывается по меньшей мере четыре весьма несходных конструкции, обозначаемых разными авторами как «пассивные», ср.:
(2) а) Е1 рт/ие уепёШо ‘Квартира была продана
(рог 1ое йиепое). (владельцами)’.
b) Е1 р'т еешЬа уепШо. ‘Квартира [уже] была проданной’.
c) Е1 рт ее уепсИд (тиу Ьагаю). ‘Квартиру продали (очень дешево)’.
б) (Л<7и/) ее уепёер'те. ‘(Здесь) продаются квартиры’.
|
66fb0b4d-c68c-4e12-88c9-b7147ad84eb9
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
б) (Л<7и/) ее уепёер'те. ‘(Здесь) продаются квартиры’.
В предложении (2 а) употреблено пассивное причастие глагола уепйег ‘продавать’ в сочетании с пунктивным прошедшим временем («аористом»; см. Гл. 7, § 1) глагола еег ‘быть; являться (кем-либо)’. В таких конструкциях (как и в русском примере 1Ь) возможно — хотя и не обязательно — «агентивное дополнение» (вводимое в испанском предлогом рог). Значение предложения (2 а) приблизительно то же, что и у его активного коррелята, т. е. ‘Владельцы продали квартиру (в некоторый момент в прошлом)’. С другой стороны, «пассивная» конструкция (2 Ь), которая формально отличается от предыдущей тем, что с причастием сочетается уже не глагол еег, а другой глагол, ее(аг, имеющий значение ‘быть; быть временно; находиться (где-либо)’, обнаруживает иные свойства. С точки зрения значения, (2Ь), в отличие от (2 а), является, скорее, обозначением состояния, т.е. подразумеваемым ответом на вопрос «в каком состоянии **
** Но ср., впрочем, изменение падежного оформления центральных аргументов в грузинском языке в зависимости от видо-временных показателей глагола (в Гл. 2 эта зависимость трактовалась нами как согласование); по своему происхождению подобные явления (они встречаются также во многих индоарийских, иранских и австралийских языках и в типологических работах обычно называются «расщепленной эргативностью»), по всей вероятности, связаны именно с залогом.
§1. Общее представление о залоге
193
|
ed4b036a-748c-458d-b1f4-5a4c37f7daac
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§1. Общее представление о залоге
193
была квартира?», а не ответом на вопрос «что произошло с квартирой?», как в (2 а). Соответственно, (2Ь) не допускает выражения агентивного дополнения и требует от глагола езШг формы дуративного прошедшего («имперфекта»), а не аориста. Невозможно выражение агентивного дополнения и в конструкциях типа (2 с) и (2 6). Общим для них является то, что к глаголу добавляется клитика зе, в других своих употреблениях выражающая (как и русское -ся) значения, прямо с противопоставлением актива и пассива не связанные. Синтаксически, конструкции (2 с) и (2 с!) отличаются друг от друга тем, что если бывшее прямое дополнение («квартира») становится в первом случае, как и во всех предыдущих примерах, подлежащим (это предложение буквально означает ‘квартира продалась’, т. е. делает акцент на каких-то свойствах квартиры, которые облегчили ее продажу, а не на тех, кто ее продавал), то во втором случае оно по-прежнему продолжает оставаться прямым дополнением (то, что это так, показывает вариант с формой множественного числа «квартиры»: глагол в этом предложении имеет форму единственного числа, т. е. буквально сказано ‘продается квартиры’). Подлежащего в предложении (2 6) нет; точнее, оно никак формально не выражено. Значением этого предложения является нечто вроде ‘Кто-то предлагает здесь квартиры для продажи’.
|
77874725-4085-4a57-b649-e917bfc2d5ab
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
В какой степени правомерно все четыре конструкции относить к (пассивному) залогу? С нашей точки зрения, в этих примерах представлены разные феномены (причем только случаи (а) и (Ь) являются примерами пассива), и обоснование этому будет дано ниже.
|
d57a417c-0dbe-4f31-9609-1da9d0c0d390
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
• Во-вторых, говорить о «семантике залога» оказывается гораздо труднее, чем, например, о семантике числа, времени или даже наклонения. Более того, многие лингвисты как раз и исходили из того, что у залога никакой семантики нет, функция этой категории — в простом преобразовании синтаксической структуры предложения: подлежащее и дополнение как бы меняются местами, и этот факт отражается, в глагольной форме. Залог тем самым сближался с наиболее «синтаксическими» употреблениями граммем падежа или согласовательного класса (впрочем, как мы видели, даже и у этих граммем далеко не все употребления могут быть объяснены чисто синтаксическими правилами). Между разными залоговыми конструкциями типа (1а) и (1Ь) не усматривалось разницы в значении точно так же, как не усматривалось этой разницы между формами оркестром, оркестру и оркестр в конструкциях типа управлять оркестром, приказывать оркестру и возглавлять оркестр. Все три словоформы в этом примере соотносятся с одним и тем же референтом, а разные падежные окончания им приписываются не в силу каких-то объективных и субъективных семантических различий, а в силу чисто формальных различий между управляющими глаголами (в модели «Смысл О Текст» они могли бы быть названы различиями в «синтактике», в генеративных моделях — «конфигурационными» различиями). Это «случайные», или «поверхност-
194
Глава 3. Залог и актантная деривация
|
ae5a540a-ff01-453e-96ae-64d5105e1cbb
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
194
Глава 3. Залог и актантная деривация
ные», различия, не имеющие отношения к отражению языком реальной действительности — такие же случайные, как различия между женским родом слова дверь и средним родом слова окно. В этом смысле о залоге можно говорить как о своего рода «глагольном падеже» или «глагольном роде» (не случайно в традиционной грамматике для обозначения залога использовался латинский термин Сепив уегЫ).
Верен ли такой взгляд на залог? Многие факты как будто бы говорят в пользу именно такой трактовки (очень популярной в 70-е гг.); и тем не менее мы убеждены, что этот взгляд глубоко ошибочен. Он не позволяет понять как раз самой сути залоговых механизмов — т. е. того, «для чего нужен» залог в естественных языках (а ведь это одна из самых распространенных глагольных категорий). В языке не бывает (или практически не бывает) «семантически пустых» категорий; тем более не может быть лишена семантической нагрузки категория, представленная столь массово. О том, что «чисто синтаксическая» трактовка с очень большой долей условности может быть применена к падежу и согласовательному классу, мы уже говорили в соответствующих главах. В еще большей степени это верно для залога.
|
a38dbf9f-e80d-47f2-b861-ad09421265a9
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Однако та семантика, которая связана с залогом, имеет особую природу: выбор одной граммемы залога вместо другой отражает не столько изменения реального мира (как это имеет место при выборе, например, одной граммемы числа или времени вместо другой), сколько изменения в отношении того, как говорящий хочет представить соответствующую ситуацию и ее участников. Ситуация остается той же самой (например, в предложениях из примера (1) эта ситуация может быть одинаковым образом названа: «неприятие аргумента большинством теоретиков»); более того, для того, чтобы произвольная граммема была отнесена к залоговым, крайне важно именно тождество ситуации, обозначаемой глаголом в разных залоговых формах. Как будет показано ниже, отличие залога от актантной деривации основано именно на том, что залог меняет нечто внутри той же самой ситуации, тогда как актантная деривация означает переход к новой ситуации.
Семантические элементы такого рода (т. е. выражающие отношение говорящего к сообщаемым сведениям) считаются особенно трудными для описания; они носят названия коммуникативной или прагматической информации. Таким образом, можно сказать, что категория залога предполагает использование морфологических средств языка (как правило, в сочетании с синтаксическими) для выражения коммуникативных и/или прагматических противопоставлений; в этом ее трудность для лингвистов (но, конечно, не для носителей языка, которые этими механизмами владеют свободно).
|
6adc6b9c-b82b-4904-8e07-5e9b0f2e26d3
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Итак, залоговые значения очень разнообразны; залог предполагает тонкое взаимодействие морфологии, синтаксиса и прагматики с участием,
§ 2. А" основаниям классификации залогов
195
как правило, всех трех компонентов. Имея это в виду, попробуем теперь представить себе основные типы залогов, возможные в естественных языках.
§ 2. К основаниям классификации залогов
Мы начнем с того, что еще раз более подробно рассмотрим противопоставление активного и классического пассивного залога, представленное в примере (1). В чем — говоря предельно неформально — отличие второго предложения от первого? Мы уже знаем, что эти предложения обозначают одну и ту же ситуацию (и, следовательно, в обоих случаях количество участников ситуации и их семантические роли одинаковы) и отличаются друг от друга только точкой зрения говорящего на эту ситуацию. Более конкретно, отличие это состоит в том, что в варианте (1а) говорящему, скорее всего, нужно сделать некоторое утверждение про теоретиков, тогда как в варианте (1 Ь) — утверждение про аргумент. Например, типичный контекст для варианта (1 а) будет такой:
(1) а’) Действительно, современная наука придерживается иной логики рассуждений. Перейдя на антипозитивистские позиции, большинство теоретиков давно уже отвергло...
Для предложения же (1Ь) типичный контекст будет такой:
(1) Ь’) Далее, рассмотрим четвертый аргумент Хомского. По-видимому, он оказался наименее убедительным и почти сразу был отвергнут...
|
bedf0614-256e-42d9-8d1e-bd0866355e71
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
У этого прагматического отличия есть и соответствующий формальный коррелят: в предложениях (1 а) и (1 Ь) разные подлежащие. Что изменяется в прагматической интерпретации именной группы, когда она перестает быть подлежащим (или, наоборот, становится им)? На более техническом языке (который, например, используется в теории актуального членения) можно сказать, что именные группы в предложениях (1 а) и (1Ь) меняют свой коммуникативный ранг (в англоязычной литературе в этом значении часто используется предложенный Т. Гивоном термин (орка1Ну). Подлежащее в (1 а), имевшее самый высокий коммуникативный ранг, понижается в ранге и становится в силу этого косвенным дополнением в (1Ь); с другой стороны, бывшее прямое дополнение в (1 Ь) повышает свой коммуникативный ранг и становится подлежащим. Граммемы залога маркируют переключение внимания говорящего, тот «кадр», в фокус которого поочередно попадают разные участники ситуации.
Конечно, в русском языке существует и много других способов описать ситуацию (1) с иным, чем в (1 а), соотношением коммуникативных рангов. Например, можно просто поменять порядок слов:
(1) с) Этот аргумент отвергло большинство теоретиков.
196
Глава 3. Залог и актантная деривация
|
68abbe8b-b83d-4e92-8cf3-a48b34580015
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
(1) с) Этот аргумент отвергло большинство теоретиков.
196
Глава 3. Залог и актантная деривация
В русском письменном тексте предложения (1 Ь) и (1с) будут иметь практически идентичную коммуникативную структуру. Тем не менее, мы не говорим, что предложения (1а) и (1с) с формальной точки зрения отличаются друг от друга залогом: они отличаются друг от друга только порядком слов, т. е. только синтаксически, но не морфологически. Залоговые противопоставления возникают тогда, когда изменения коммуникативной структуры отражаются не только в синтаксисе, но и в морфологии, причем в морфологии глагола (поэтому залог и считается глагольной категорией, хотя содержательные различия между предложениями с разными залоговыми формами глагола касаются, скорее, аргументов этого глагола).
Итак, в самом общем виде мы можем определить залог как такую глагольную категорию, граммемы которой указывают на определенное изменение коммуникативного ранга участников ситуации. «Активный», или «нулевой», залог свидетельствует о сохранении некоторой исходной ранговой структуры (это понятие мы подробнее рассмотрим чуть позже), тогда как «косвенные», или «производные», залоги (пассивный залог — далеко не единственная возможность) указывают на передачу статуса участника с наиболее высоким рангом от одного глагольного аргумента другому. ■
|
78e750bc-3046-4b00-b95f-99c3608da681
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Конечно, в языках типа русского или испанского такая передача статуса имеет и другие формальные корреляты помимо изменения глагольной морфологии. Она, как мы уже говорили, самым непосредственным образом отражается и на оформлении существительных. А именно, изменение ранговой структуры оказывается параллельно изменению того, что принято называть синтаксической ролью (а традиционная грамматика, как читатель помнит из Гл. 2, §2, в таких случаях говорит просто о «членах предложения»: подлежащем, прямом и косвенном дополнениях глагола). Такое представление опирается на последовательное различение семантических («агенс», «пациенс», «адресат», «место» и т. д.) и синтаксических («подлежащее», «косвенное дополнение» и т.д.) ролей, принятое во многих моделях языка (здесь мы не можем обсуждать его подробно); при этом содержательное тождество, например, «активной» и «пассивной» ситуации обеспечивается тождеством семантических ролей ее участников, а прагматические различия коррелируют с приписыванием им в каждом случае разных синтаксических ролей.
|
64e67d0a-d11c-477a-ad87-274169ffd602
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
В русском языке (и других похожих на него языках) наивысший коммуникативный ранг приписывается подлежащему предложения. Поэтому, если существительное перестает быть подлежащим, оно понижается в ранге. Как свидетельствует пример (1 с), именная группа может изменить свой коммуникативный статус, но все же остаться подлежащим; однако если существительное теряет статус подлежащего, оно заведомо теряет и статус участника с наиболее высоким рангом. Таким образом, мы наблюдаем достаточно жесткую связь между залогом и синтаксической
§2. /Г основаниям классификации залогов
197
ролью существительного в предложении. Если ограничиться только материалом языков, похожих на русский или испанский, то может возникнуть впечатление, что залог — это и есть механизм перераспределения синтаксических ролей существительных (или, в популярной терминологии, изменения диатезы глагола, т. е. соответствия между его семантическими и синтаксическими аргументами: см. подробнее прежде всего [Мель-чук/Холодович 1970 и Холодович 1979]).
|
d574ce20-c792-4757-b675-4e9fa4e1ce9c
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
На самом деле, как мы видели, функция залога — не столько перераспределение синтаксических ролей как таковых, сколько перераспределение стоящих за ними коммуникативных рангов; изменения синтаксической структуры являются лишь следствием и формальным коррелятом этого процесса. Оставаясь в рамках языков типа русского, это тонкое различие можно, вообще говоря, игнорировать. Однако не все естественные языки устроены таким образом. Понятие коммуникативного ранга является, по-видимому, универсальным (так же, как и, например, понятия темы и ремы — говорящий на любом языке должен иметь возможность в связном тексте отделять предмет сообщения от информации о свойствах этого предмета). Напротив, понятия подлежащего и дополнения, по-видимому, универсальными не являются. Определение подлежащего — один из сложных вопросов синтаксической теории, и здесь не место в него углубляться. Важно, однако, что современные синтаксические теории допускают существование языков, в которых отсутствует противопоставление между подлежащим и дополнениями (противопоставление это в значительной степени формальное, так что ничего удивительного в этом нет)2). Но и в таких языках, конечно, какие-то аргументы глагола должны иметь более высокий коммуникативный ранг, чем другие; и если в таких языках в глаголе будут иметься морфологические показатели, отражающие перераспределение коммуникативного статуса, то ничто не мешает говорить о категории залога и в этом случае. Более того, представим себе такую ситуацию,
|
0c54373d-248d-4b74-8cb3-cb621400af91
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
не мешает говорить о категории залога и в этом случае. Более того, представим себе такую ситуацию, что в языке можно выделять подлежащее и дополнения, и, с другой стороны, имеется морфологический показатель глагола, который отражает переход статуса участника с наиболее высоким рангом от одного актанта к другому; однако этот переход не сопровождается изменением синтаксической роли: подлежащее остается подлежащим, дополнения — дополнениями (как если бы в русском примере (1 с) одно лишь изменение порядка слов требовало бы появления у глагола особого морфологического показателя). Такие языки существуют (о чем подробнее см. ниже), и кажется разумным говорить о существовании категории залога (обычно называемого в этом
|
20a3900e-e687-4fbe-9f0f-b07629eb7d32
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
2* Проблема определения подлежащего — одна из центральных проблем синтаксической теории и должна рассматриваться в курсе общего синтаксиса; для предварительного знакомства с типологической стороной этой проблемы можно рекомендовать статью [Кибрик 1979, а также работы МеГбик 1988 и ВЬа( 1991].
198
Глава 3. Залог и актантная деривация
случае инверсивным залогом, или инверсивом) и в них тоже. Но, конечно, по своим формальным свойствам инверсивный залог будет достаточно сильно отличаться от того, который представлен в нашем примере (1).
Типологическую разнородность сферы залоговых отношений лингвисты осознали далеко не сразу, и первые определения залога слишком жестко связывали понятие залога с неуниверсальными синтаксическими понятиями членов предложения. Такой подход к залогу, вообще говоря, нельзя назвать неверным; но он является слишком узким и, кроме того, легко позволяет перенести центр тяжести с содержательных свойств залога на его чисто формальные свойства, которые, на самом деле, являются лишь следствием коммуникативной функции залога. Если говорить, что граммемы залога маркируют перераспределение синтаксических ролей в предложении, то остается без непосредственного ответа такой, казалось бы, наивный (но предельно важный) вопрос, как «а зачем такое перераспределение, собственно, нужно». Определяя залог как морфологический индикатор изменения коммуникативного ранга, мы на этот вопрос отвечаем уже непосредственно в самом определении.
|
1cddf45d-2ee4-410e-8c99-9be8b1f96452
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Говоря о связи залога с реалиями синтаксического уровня, важно, кроме того, подчеркнуть следующее. Сам механизм синтаксических отношений в языках тоже есть не что иное, как попытка (формально) закрепить за разными аргументами глагола разный коммуникативный статус. Подлежащее, прямое и косвенное дополнения образуют некоторую иерархию, в которой подлежащее занимает наиболее высокую позицию, а косвенное дополнение — наименее высокую. В языках типа русского синтаксическая роль аргументов глагола является свойством данной глагольной лексемы, которое описывается в словарной статье этой лексемы. Точнее, в словарной статье каждой лексемы описывается некоторая одна синтаксическая модель, и она-то и является исходной, или базовой, моделью (которая выражается граммемой активного залога — при условии, конечно, что в языке есть и другие граммемы залога). Получается, что коммуникативная структура ситуации задается языком как бы «в нагрузку» к средствам ее лексического обозначения. Действительно, с семантической точки зрения, например, глагол сообщать (в предложении Афиша сообщает о концерте) обозначает только ситуацию «распространения информации» с двумя участниками: один из них имеет семантическую роль «содержание информации», другой — роль «источник информации» (афиша является источником информации о концерте). Про коммуникативный статус этих участников ничего не говорится: то, например, кто из них важнее или кто известен говорящему/адресату, а кто нет, прямо с семантикой ситуации
|
163f7c5a-76cc-41b9-9c12-1ea331ce4ae5
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
кто из них важнее или кто известен говорящему/адресату, а кто нет, прямо с семантикой ситуации ‘сообщать’ никак не связано. И, разумеется, вовсе не всегда обязательно, чтобы в ситуации такого рода источник информации занимал самую высокую позицию в коммуникативной иерархии. Тем не менее, лексема сообщать не оставляет нам иного выбора: употребляя ее, мы обязаны именно так расставить коммуникативные
|
d1fa39ca-8504-40ae-8b85-fb8c0d9c2140
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§2. К основаниям классификации залогов
199
акценты3*. Конечно, такое «коммуникативное принуждение» синтаксиса далеко не всегда может быть удобно говорящему. И, таким образом, оказывается, что залог — это еще и компенсация известной «коммуникативной жесткости» синтаксических структур; говорящий употребляет глагол в форме исходного залога только в том случае, если его устраивает та коммуникативная структура, которая с ней связана. В противном случае в распоряжении говорящего имеется весьма обширный инвентарь различных преобразований коммуникативной структуры, причем залог является лишь одним из элементов этого инвентаря (наряду с изменениями «базовой» интонации, «базового» порядка слов, «базовой» именной морфологии и т. п.). Именно в таком теоретическом контексте изучение залога, как представляется, может дать наиболее глубокие результаты.
|
fbff5ea9-5a6b-4f54-a820-1fd39d0e9572
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Теперь мы можем более точно сформулировать, в чем состоит функция пассивного залога (в отличие от других типов перераспределения тематичности, выражаемых в глаголе). Пассивный залог сводится к передаче статуса участника с наиболее высоким рангом от исходного подлежащего к другому участнику ситуации; более того, можно сказать, что главное назначение пассива — именно лишение исходного подлежащего его привилегированного статуса. Пассив — это прежде всего «борьба с исходным подлежащим», которое не устраивает говорящего своей коммуникативной выделенностью; не так существенно, найдется ли среди участников данной ситуации другой кандидат на столь же привилегированный коммуникативный статус.
Сказанное подтверждается аргументами двух типов: пассивными конструкциями с нулевым агенсом и пассивными конструкциями без повышения статуса пациенса. Мы рассмотрим эти два важных случая по очереди.
2.1. Пассивные конструкции с нулевым агенсом
Глагол может принимать показатель пассивного залога и в таких конструкциях, в которых подлежащее исходной структуры (семантический агенс) никак не выражено. Более того, такого рода «безагентивный» пассив вообще является гораздо более распространенным в языках мира, чем агентивный; иначе говоря, предложения вида (3) более типичны (в том числе и в русском языке), чем предложения вида (1Ь):
(3) а) Разговор был прерван.
Ь) Занятия проводились на открытом воздухе.
|
46bacd94-739b-43ae-a2f9-f9b7423963dc
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
(3) а) Разговор был прерван.
Ь) Занятия проводились на открытом воздухе.
3* Здесь мы сталкиваемся с довольно своеобразным проявлением обязательности в языке, которое можно назвать «синтаксической обязательностью»: выбор той или иной предикатной лексемы вынуждает говорящего к коммуникативному ранжированию ролей ее аргументов (просто в силу обязательности во многих — или даже всех? — языках средств для выражения синтаксических ролей). Ср.: «Способы отражения семантических ролей вряд ли когда-нибудь носят неграмматический, лексический характер» [Касевич 1988: 139].
200
Глава 3. Залог и актантная деривация
с) В инструкции сообщались правила обращения с пейджерами.
|
70bc9437-d2be-4023-9894-a54c93b5cba3
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Легко видеть, что они полностью удовлетворяют определению пассива (появление у глагола особого морфологического оформления однозначно коррелирует с передачей статуса участника с наиболее высоким рангом исходному прямому дополнению и присвоению ему статуса подлежащего), однако коммуникативный ранг исходного подлежащего настолько мал, что оно даже не выражено в тексте. Вместе с тем, это не значит, что в исходной структуре у предложений типа (3) подлежащего не было. Поскольку активные и пассивные конструкции обозначают, как мы помним, одну и ту же ситуацию, участники которой имеют одни и те же семантические роли, мы вправе задать вопрос, кому приписывается в предложениях (3) роль агенса (а именно такова роль подлежащего в исходной — «лексикографической» — структуре для глаголов прерывать. проводить и сообщать). Агенс в этих ситуациях, безусловно, существует — ведь кто-то прервал разговор, провел (даже неоднократно, судя по форме НЕСОВ) занятия, написал инструкцию. Собственно, мы уже ответили на заданный вопрос. Этот «кто-то» — и есть исходный агенс; говоря чуть более техническим языком, агенсом в таких ситуациях является неопределенное лицо. То, что это именно лицо, следует в особенности из анализа смысла предложения (За): оно описывает, скорее, ситуацию вмешательства постороннего лица, чем, например, ситуацию повреждения телефонной линии во время грозы; действительно, даже предложение (За’) все равно интерпретируется как ‘прерван участниками разговора (или какими-то
|
3a9523ae-fe06-4dfd-8c0e-8d43ff6aef6a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
даже предложение (За’) все равно интерпретируется как ‘прерван участниками разговора (или какими-то другими людьми)’, а не ‘прерван грозой’ — в отличие, например, от предложения (Зс1):
|
9c6684c0-be32-4ebd-a19a-47ee36fd7dc5
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
(3) а’) Потом началась гроза, и разговор был прерван. б) Потом началась гроза, и разговор прервался.
В последнем случае, действительно, интерпретация ‘из-за грозы’ является наиболее вероятной. Но о предложениях типа (30) речь впереди.
Таким образом, исходными для предложений (3) и им подобных будут структуры типа Разговор прервали, в которых на синтаксическом уровне материально выраженное подлежащее уже отсутствует (но, разумеется, семантически оно однозначно «вычисляется» — ‘прервали какие-то люди’).
Здесь необходимо сделать очень важное замечание. В работах по теории залога конструкции типа (3) часто описываются как полученные в результате устранения агенса из исходной структуры (ср. в особенности [Холодович 1979 и Ме1’сик 1993], где даже предлагается специальный термин «суппрессив» для одной из «залоговых граммем»4*). Такая тер-
4) Ср.: «Будем называть < ...> [залоговые] граммемы, обозначающие устранения [глубин по-синтаксического актанта], — суппрессивами» [Мельчук 1998: 166].
§ 2. А" основаниям классификации залогов
201
|
302a19b7-aa90-41b1-9bef-9a6b83588c8f
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§ 2. А" основаниям классификации залогов
201
минология может ввести в заблуждение, поскольку создает впечатление, что в исходной структуре этот агенс был, а в пассивной его нет. Между тем, этот агенс присутствует в обоих случаях, но в обоих случаях, так сказать, одинаково незримо; пассивная конструкция его не «устраняет», а просто в еще большей степени понижает его статус в коммуникативной иерархии (статус, который и в исходной конструкции был уже достаточно низок). Но языки различаются в отношении того, в каких случаях агенс «с низкой коммуникативной значимостью» допускает нулевое выражение. В русском языке нулевой агенс возможен и в активной (Разговор прервали), и в пассивной конструкции (Разговор был прерван)', вторая является полным (с точностью до залога и прагматики) семантическим коррелятом первой. В других языках нулевой агенс встречается только в пассивной конструкции, поскольку такие языки не допускают нулевого подлежащего. В этом случае смысл ‘неопределенное лицо’ в активной конструкции может выражаться особым типом лексем (таких, как французское оп, немецкое тап, нидерландское теп и др.). Эти лексемы возможны только в позиции подлежащего, поэтому точным пассивным коррелятом таких предложений будут конструкции с нулевым агенсом, ср. франц.:
(4) а) Оп а соирё 1а сопуегзаИоп. ‘Разговор прервали’.
Ь) 1а сотегзайоп а ё(ё соирёе. ‘Разговор был прерван’.
|
bb740b94-f133-4f95-8dfc-c2810ee99cae
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Ь) 1а сотегзайоп а ё(ё соирёе. ‘Разговор был прерван’.
В каких-то случаях может оказаться и так, что в языке выражение неопределенного агенса в позиции подлежащего невозможно, и смысл ‘агенс — неопределенное лицо’ требует обязательного перевода глагола в форму пассивного залога. Здесь мы почти вступаем на территорию актантной деривации (а именно, дериватемы, называемой «имперсонал»), и к проблеме неопределенных агенсов мы еще вернемся.
|
1f2e4eb2-3109-4ebc-b24a-129012e308dd
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Сделанное уточнение позволяет ответить и на вопрос, почему пассивные конструкции с нулевым агенсом наиболее частотны в языках мира (а в некоторых языках — как, например, в классическом арабском — это единственно возможный тип пассивных конструкций; так же устроен и испанский пассив с глаголом ез1аг, см. пример 2Ь). Понижать коммуникативный статус наиболее естественно у того участника, у которого он уже достаточно низкий. Неопределенный агенс в очень редких случаях может быть темой сообщения; в ситуациях с неопределенным агенсом говорящего гораздо больше интересуют другие участники (это хорошо видно по примерам типа 3). Как было написано в одной старинной грамматике английского языка, «пассивные предложения употребляются тогда, когда говорящему объект более важен, нежели субъект» (имеется в виду, конечно, субъект и объект исходной структуры; сейчас бы сказали, вероятно, «пациенс более важен, чем агенс»). Это общее правило действует далеко не только в случае неопределенного агенса (‘неизвестно кто’). Часто для пассивизации выбираются ситуации, в которых агенс,
202
Глава 3. Залог и актантная деривация
напротив, хорошо известен, но именно в силу этого не является темой сообщения, ср.:
(5) а) В следующем параграфе будет рассмотрена вторая особенность пассивных конструкций.
Ь) После того, как Овидий был сослан в Томы, меняется самый характер его творчества.
|
fd4c427c-131a-4bb9-b990-ef8c2f20ec7a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
Ь) После того, как Овидий был сослан в Томы, меняется самый характер его творчества.
Агенс предложения (5 а) предельно ясен: это автор текста, т. е. сам говорящий; как раз поэтому ему нет никакой необходимости этот факт специально подчеркивать (такого рода конструкции особенно характерны, как известно, именно для научной прозы с ее подчеркнутой установкой на то, что содержание сообщаемого важнее личности того, кто это сообщает). С другой стороны, агенс в ситуации, описываемой предложением (5 Ь), тоже, скорее, известен; и хотя речь может идти либо о конкретных исполнителях, либо, так сказать, об организаторе действия (императоре Октавиане Августе), все равно в этом случае неопределенности в строгом смысле нет. Но и здесь выбор пассивной конструкции свидетельствует о том, что интересы говорящего целиком сосредоточены на поэте (он — тема сообщения), а не на тех или иных его преследователях. ’
В заключение этого раздела — еще один пример, на этот раз более пространный и из художественного текста, который хорошо иллюстрирует высокий коммуникативный ранг («центральность») подлежащего (на протяжении всего отрывка им неизменно является именная группа с одним и тем же референтом ‘Иван’) и низкий коммуникативный ранг («периферийность», «неважность») нулевого агенса в последней фразе:
|
7f09d34e-fa9a-4bc4-a74f-665b7df197b6
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
(6) Сколько Иван ни прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Спиридоновки очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган... [М.А. Булгаков].
2,2. Пассивные конструкции без повышения статуса пациенса
Другим свидетельством в пользу того, что главное для пассива — это лишение подлежащего статуса участника с наиболее высоким рангом, являются конструкции, в которых пассивная морфология глагола коррелирует только с «понижением» исходного подлежащего; никакого «повышения» исходного дополнения в освободившуюся позицию подлежащего не происходит. Такого рода конструкции известны под названием «неполного», или «ленивого» пассива. В русском языке такие конструкции почти не встречаются, но все же следующее предложение может служить неплохим примером:
(3) с’) В инструкции сообщалось о правилах обращения с пейджерами.
§2. К основаниям классификации залогов
203
|
8a1b8b3c-7907-46d4-a853-d7c615aeae89
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
§2. К основаниям классификации залогов
203
Предложение (Зс’) отличается от похожего на него предложения (Зс) тем, что преобразования его исходной структуры (а она, как легко понять, должна иметь вид В инструкции сообщали о правилах...) касаются только подлежащего: нулевое подлежащее становится нулевым агентивным дополнением (что отражается и в глагольном согласовании), а с (косвенным) дополнением ничего не происходит. Прагматически это соответствует ситуации с двумя аргументами пониженного коммуникативного ранга (что вполне возможно): ни агенс, ни второй аргумент (с ролью содержания сообщения) не рассматриваются говорящим как центральные. В русском языке «ленивый» пассив (и сам по себе редкий) возможен, кроме того, только с нулевым агенсом; однако примеры таких конструкций с ненулевым агентивным дополнением существуют в северных русских диалектах и во многих других языках; таковы, в частности, украинский, немецкий, валлийский языки. Пример немецкого неполного пассива, часто приводимый в лингвистических работах, таков:
(7) а) Активный залог:
йег 1е!пгег На1 бет 8сИШег $еко1/еп.
‘Учитель-ном помог ученику-ДАТ’.
Ь) Неполный пассивный залог:
Бет 8сШег шгйе \от 1.еИгег §еИо1/еп.
‘Ученику-ДАТ была оказана помощь учителем-косв’ (букв, ‘ученику было поможено от учителя’).
|
6f9df790-60db-4ebf-980b-1d1c9a4d3f9a
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
И русский пример (Зс’), и немецкий (7Ъ) оба демонстрируют неполный пассив в конструкциях с исходным непрямым или косвенным дополнением; при исходном прямом дополнении (в винительном падеже) такое преобразование ни в русском, ни в немецком невозможно; однако оно возможно в украинском и в валлийском (это конструкции типа «почтальона было укушено собакой»).
Наконец, последний аргумент состоит в том, что понижение статуса агенса возможно и в таких конструкциях, в которых агенс вообще только один; поскольку это единственный актант глагола, то никто и не может прийти ему на смену — его можно только лишить привилегированного коммуникативного (соответственно, синтаксического) статуса. Во многих языках с неполным пассивом такие преобразования тоже допускаются; ср. известный нидерландский пример:
(8) Ег тгй йоог йе ]оп%еп$ §е/1о!еп.
‘Раздался свист мальчиков’ (букв. ‘Было через мальчиков свистнуто’).
Здесь характерно появление в начале предложения лексемы ег (аналога немецкого е$, английского (Неге), как раз и указывающей на то, что никакая именная группа не является в предложении коммуникативно выделенной — в полном соответствии с прагматикой залогового преобразования.
204
Глава 3. Залог и актантная деривация
|
31a52b90-76e0-4662-bb1c-9b77e8ca8dd7
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
204
Глава 3. Залог и актантная деривация
Итак, мы показали, что пассивный залог — это прежде всего понижение коммуникативного ранга агенса; поэтому пассивные конструкции чаше всего встречаются с нулевым агенсом и, кроме того, второму аргументу исходной ситуации статус участника с наиболее высоким рангом может и не передаваться (случаи «ленивого пассива»).
§ 3. Другие типы залогов
3.1. «Синтаксический залог», отличный от пассива
Какие еще залоговые преобразования возможны в естественных языках, кроме пассива?
Классический пассив (как безагентивный и неполный, так и более редкий полный) относится к тому типу залоговых преобразований, которые предполагают обязательные изменения синтаксических ролей у аргументов глагола (условно его можно называть «синтаксический залог»), В случае пассива эти изменения затрагивают прежде всего подлежащее исходной структуры, но можно представить себе и такое перераспределение ролей, которое затрагивает только дополнения глагола: например, косвенное дополнение становится прямым или, напротив, прямое дополнение «понижается» до статуса косвенного. Происходит это, конечно, в силу того же перераспределения коммуникативного ранга. Поскольку, однако, коммуникативный ранг дополнений в целом ниже, чем у подлежащего, грамматикализация таких преобразований в глагольной морфологии встречается гораздо реже. Некоторое представление об этом типе синтаксического залога могут дать следующие пары русских предложений:
|
121883ec-2336-4741-bc2d-a7cb8a6f57d5
| 0 |
Морфология
|
Автор. Название
|
(9) а) Царь подарил ему шубу.
Ь) Царь одарил его шубой.
(10) а) Вдоль дорожек посадили цветы.
Ь) Дорожки обсадили цветами.
В (9Ъ) происходит — по сравнению с (9 а) — повышение непрямого объекта (он) в позицию прямого и одновременное понижение исходного прямого объекта (шуба) в позицию косвенного; соответственно, происходит и перераспределение прагматических интересов говорящего. Похожие отношения связывают и предложения (10а) и (ЮЬ). Интересно, что оба преобразования маркируются в глаголе префиксом о[б]-. Русские приставки вообще часто выполняют такую «перераспределяющую» син-тактико-прагматическую функцию (ср. бросать серебряные монеты в толпу ~ забрасывать толпу серебряными монетами', мазать хлеб маслом ~ намазывать масло на хлеб и мн. др.); однако говорить об особом залоге в русском языке все же не представляется возможным: отношения между исходной и производной конструкциями часто семантически гораздо
§ 3. Другие типы залогов
205
|
Subsets and Splits
No community queries yet
The top public SQL queries from the community will appear here once available.